Его брови опустились над этими напряженными глазами.
— Есть ли что-нибудь, что не убивает ваш вид?
Эллия скрестила руки на груди и пристально посмотрела на него.
— Мы можем показаться тебе слабыми, но мы намного сильнее, чем ты думаешь.
Он оглядел ее с головы до ног и обратно, пристальный взгляд двигался в неторопливом темпе существа, которое прожило дольше, чем она могла себе представить. Несмотря на то, что они только что сделали и несмотря на то, что он отстранился от нее, в его глазах был нескрываемый жар — и тело Эллии откликнулось на это.
— Если все было так просто, почему ты сразу не сказала об этом? — спросил он, когда их взгляды снова встретились.
Эллия приподняла бровь.
— Потому что ты вышел из себя.
Он разочарованно фыркнул и повернул голову к быку из песчаника, отрезая еще один кусок от его бока.
— А если бы один из твоих ленивых самцов отказался от пищи, которую ты для него добыла, как бы ты отреагировала, маленькая охотница?
Она закатила глаза.
— Дракон, я же сказала тебе, что не отказывалась от твоей еды. Я отвергла твой приказ.
— И я не вижу, чем это лучше.
Дракон встал и повернулся к ней лицом. Оранжевое свечение в его груди вспыхнуло, когда он поднял мясо в руке. Удерживая ее пристальный взгляд, он округлил губы и выпустил струю огня, которая поглотила мясо и всю его руку.
Даже с расстояния в несколько шагов Эллия почувствовала сильный жар, и пламя было достаточно ярким, чтобы ей пришлось на мгновение прикрыть глаза. Она знала, что он может дышать огнем, но это знание не делало зрелище менее невероятным. Строить, разжигать и поддерживать огонь было одним из самых ранних навыков, которым она научилась в детстве. Даже в жару пустыни огонь был жизнью, часто такой же необходимостью, как и вода.
Насколько проще все могло бы быть для Эллии и ее людей, если бы они могли вызывать огонь по своему желанию?
Пламя резко прекратилось, когда дракон сомкнул губы, но тлеющий огонь в его груди угасал гораздо медленнее. Он подошел к Эллии несколькими легкими шагами, его глаза встретились с ее.
— Тебе лучше больше не ослушиваться меня. А теперь ешь.
Он протянул руку вперед, предлагая ей кусок шипящего золотисто-коричневого мяса.
Вкусный запах мяса привлек ее внимание, отчего у нее потекли слюнки, а желудок свело судорогой от голода, но она выдержала его взгляд, низко опустив брови.
— Ты не мой хозяин, дракон.
— И ты не мой, человек. Но разница в том, что я могу заставить тебя, если захочу.
Эллия стиснула зубы.
— Я могу уйти отсюда. Я могу оставить тебя.
«Посмотрим, как хорошо он обходится без моего тела, чтобы утолить свою похоть, надменный зверь».
Дракон подошел ближе и навис над ней, беспокойная энергия пульсировала в его теле.
— Ты связана не меньше, чем я.
— Но разница в том, что я не страдаю от жара, — возразила она.
— Ты будешь страдать от моего жара, если не прекратишь эту болтовню и не поешь, — прорычал он.
Эллия наклонилась к нему.
— Предложи мне это красиво и скажи — пожалуйста.
— Возможно, ты не расслышала меня правильно.
Он поднял мясо, зажав его между когтями указательного и большого пальцев, и помахал им перед ее лицом.
— Ты съешь это и будешь наслаждаться каждым кусочком. Тогда ты поблагодаришь меня за это.
— Если бы ты предложили мне это вежливо, я была бы благодарна. Теперь ты можешь взять это мясо и подавиться им.
Она поднырнула под его руку и направилась к своей сумке.
К сожалению, дракон оказался быстрее. Слабый шелест его крыльев и легкое шуршание его ног по полу были ее единственным предупреждением, прежде чем он бросился перед ней и с рычанием схватил ее сумку в свободную руку.
— Тогда ты умрешь с голоду, человек!
Эллия зарычала.
— Мне не нужен властный мужчина, чтобы обеспечивать меня!
— И мне не нужна была пара, и все же ты стоишь здесь.
Слезы разочарования — и боли, которую она отказывалась признавать, — наполнили ее глаза.
— Почему ты должен быть таким ненавистным?
Что-то промелькнуло в его взгляде, что-то глубокое и печальное, но это исчезло так быстро, что она могла только предположить, что это было ее воображение. Черты его лица были суровы.
— Потому что ты человек, и ты навязала мне эту связь, — ответил он. — Ты украла у меня все, Эллия.
— Что я у тебя украла?
Оранжевое свечение в его груди снова вспыхнуло, поползло вниз к животу и вверх по шее.
— Мое тело. Мое желание. Мою жизнь. Ты заперла меня в этой жалкой форме до конца моих дней, ты заставила меня тосковать по тебе так, как я не тосковала ни по чему другому в своем существовании, и ты лишила меня бессмертия.