— Вы же знаете, что Адела влюблена в моего жениха. Как я могу так с ней поступить? Я же не люблю Ли.
— Ох, молодёжь. Да при чём тут любовь? Главное — благополучие. Вот старость нагрянет, тогда и поймёшь, что главное то, что за душой у человека. Муж должен не только любить, но и зарабатывать.
— Семья Ли разорилась, — ввернула я мастеру надменным тоном.
В последнее время все стремятся меня учить жизни. Неужели я такая никчёмная? Быстро закончив, отошла на несколько шагов назад и придирчиво присмотрелась. Общие черты остались, но узнать в этом голубоглазом надменном брюнете доктора Трона не каждый сможет.
— Если он нищий, то ты права. Зачем же тогда твой дед настаивает на вашем браке? — удивился мастер, а я пожала плечами.
— Старческий маразм, наверное. Ой! — спохватилась я, прикрывая рот ладонью, испуганно воззрилась на экран комма. Я забыла, с кем разговаривала: — Простите, я не хотела вас оскорблять.
— Ты не меня оскорбила, а своего дедушку. Я же ещё молодой, так что дыши ровнее, — сухо ответил мастер, явно обидевшись. Хоть он и молодился, но панически боялся старости. Это знали все в его окружении.
— Простите, — ещё раз извинилась перед учителем.
— Забудь. Ну как, готово? Отправляй. Это будет шедевр. Кстати, — вдруг сменил тон мастер и заискивающе спросил: — а от Линды нет ничего? Может, она тоже нарисовала картину? Я с большим удовольствием и её творение выставлю.
Волна обиды и горечи окатила меня с головой. В последнее время тень сестры преследует меня. Точнее, я становлюсь бледной тенью Линды. Мы очень похожи, но в ней было лучшее. Как бы я ни старалась, постоянно приходилось оглядываться, так как везде находились те, кто сравнивал меня с ней. И я проигрывала в этом сравнении.
— Нет, — резко высказалась, — она не в том положении. Ей скоро рожать и сами понимаете, не до картин.
— Понимаю, понимаю, — ласково ответил мастер, — как не понять. Но если вдруг, ты обязательно пришли мне…
— Я поняла, — перебила я учителя.
Раздражение не отпускало. Хотелось высказаться, хотелось кричать о несправедливости, но я не смела. Это всё зависть. Я умом понимала это, но ничего не могла с собой поделать. Линда совершенна. Она не полукровка, она красива, решительна, у неё нет пагубной крови, которая делает тебя рабом низменных желаний. Она бесспорно гений во всём, за что ни возьмётся, а я лишь художник. Хороший художник, но которого забудут тут же, как я перестану рисовать.
Запаковав картину в герметичную упаковку, вызвала грузчиков экспресс доставки. Не хотелось отправлять Энди по обычной почте, вдруг затеряется.
— Всё, — сообщила я мастеру, — сегодня точно будет.
— Жду, — коротко ответил учитель и отключил связь.
А я осталась ждать грузчиков, которые пришли буквально через десять минут. Отдав им портрет Энди, у меня на душе стало легче.
Вернулась в кухню, так и не сделав снимок, приступила к поглощению остывшей еды. По-другому этот процесс никак не назвать, именно поглощение. Я не чувствовала вкуса еды из-за кома в горле. Почему я должна стремиться быть как Линда? Неужели я так и проживу всю жизнь, постоянно оглядываясь на неё. А телохранитель-то оказался прав. Это противно — жить зависимой от чужого решения, не имея своего собственного.
Жуя мясо, задумалась, что я хотела от этой жизни. И вдруг поняла, насколько же я одинока. Схватив комм, решила дозвониться до единственного родного человека, чтобы не потонуть в этой жалости к себе.
И каково же было мое удивление, когда я увидела, что Линда мне звонила. Её входящий вызов был сразу после моего исходящего. Только я не помню, чтобы разговаривала с сестрой.
Набрала её номер стала ждать, пока после гудков не услышала едкое:
— Вы поглядите на неё. Её сестра рожает, а она сбрасывает. А ну быстро в медблок, в пятую палату. Тебя племянница уже заждалась!
— Ты родила! — радостно выкрикнула я, сообразив, зачем сестра звонила и почему не могла принять мой вызов. — Ура. Поздравляю! Я сейчас буду. Тебе чего-нибудь принести?
— Да, поесть! Нормальной пищи, — зашептала сестренка, явно прикрывая комм рукой. — Они меня хотят отравить. Эту зелёную мерзость и едой не назвать.
— Поняла тебя, — рассмеялась я и отключила связь.
Сборы не заняли много времени, но полностью опустошили мои запасы вкусной еды. Но для Линды мне не жалко, к тому же Жибору есть чем заняться, когда вернётся. Не всё же надо мной измываться.
И только когда я захлопнула дверь, поняла, какая же доверчивая дура. Я могла выйти из жилблока. Он же сказал, что лишь когда внутри, дверь блокируется. А если телохранителя не пускать внутрь?
— Вот ведь зараза! — в сердцах выдохнула, понимая, что не пустить просто не смогу. Он найдёт причину вторгнуться на мою территорию. Хитрый попался альбинос.
Я мчалась к сестре не столько принести ей еды, сколько пожаловаться на Жибора. Она должна была что-то с ним сделать! Но у самой палаты я притормозила, расстроенно вздохнув. Опять получалось, что я все свои проблемы перекладывала на сестру, а она только-только родила. Так, я просто не имею права её расстраивать. Надо стать сильнее и просто выставить его за дверь. Да. Я храбрая и сильная. Каким бы он ни был замечательным, какие бы ни были у него умопомрачительными гены, которыми он со мной поделился, как бы восхитительно ни готовил, каким бы ни был заботливым и виртуозным любовником, но я должна дать ему отставку.
Так и скажу ему, что он уволен. Пусть я буду жалеть, что у нас был только секс. Пусть я буду представлять, какое бы ждало нас будущее. Но он маньяк и псих, с такими лучше прощаться сразу, не привязываться. Хватит мне и того, что сердце горюет по Энди. Больше ни один манаукец не проберётся ко мне в душу, и уж тем более в сердце.
Глубоко вздохнула, успокаиваясь. Натянула радостную улыбку, Линда не должна думать, что у меня что-то стряслось. Я непревзойдённая актриса. Надо только найти в себе силы играть роль до конца.
В палате оказался Викрам и ши Трона. Я спрятала пакет с едой за спину и замерла возле дверей. Сердце тревожно забилось в груди, но не затрепетало как прежде. Уже сегодня Адела пришлёт мне препарат, а желания использовать его у меня не было. Словно между вчера и сегодня прошло несколько месяцев. Странная пропасть образовалась между нами, из которой веяло леденящим душу холодом. Или это я была слепая и не замечала её?
— Натали, — радостно воскликнула Линда и поманила меня к себе рукой.
Я отмерла и приблизилась к её кровати. Племяшка лежала рядом с сестрой и тихо посапывала.
— Какая прелесть, — выдохнула я и, поставив пакет на стул, села на кровать, разглядывая крохотулечку. — Как назвали?
— Елизавета, — с гордостью ответила сестра, я же усмехнулась, вспоминая рассказы мамы о нашей прабабушке, которая славилась крутым нравом и острым умом. Обернулась к Викраму и только сейчас заметила, что он неважно выглядел. Словно пил, не просыхая, несколько дней. Неужели из-за этого я не могла до него дозвониться?
— Мама будет рада, — похвалила я сестру, забывая, что хотела спросить у Вика.
— А что в пакетах? — тут же поинтересовался Энди, а я даже не вздрогнула, сердце не ёкнуло, лишь горечь разочарования в душе.
Как же быстро во мне умирает любовь. Всего несколько часов и всё, только холод в груди.
— Одежда, — легкомысленно ответила, не понимая себя и начиная злиться.
Я столько месяцев пыталась добиться его. Его гены так манили к себе! И что теперь? Сижу рядом с ним и не чувствую ничего. Нет тяги, нет зова природы — пусто!
Как тут не разозлиться на себя. Ведь чем-то привлекал он меня всё это время, я же бредила им!
Для проверки даже встала и развернулась к нему лицом, вглядываясь в красные глаза. Совершенно чужой манаукец, словно первый раз увидела. Надменно приподняла бровь, когда заметила, как отшатнулся от меня Энди, тая в глазах страх.
— Фаза закончилась, вам ли не знать, ши Трона, — небрежно высказала ему, уж кто как не он должен об этом помнить.