Процесс передачи картины происходил очень помпезно, даже репортёров шия Юмина нагнала. Открывали так же торжественно, как и восхищались моей работой. Истискали меня с головы до ног, расцеловали в обе щёчки. А ещё демонстративно показали всем желающим стоимость моих услуг, чем неприятно уязвили. Я ведь не каждому такие цены заламываю, а только тем, кто может оплатить. В общем, сбежала я от гостеприимной унжирки чуть ли не бегом и в отвратительном настроении. И, как назло, нарвалась на Амину. Которая мне сообщила, что она прямо сейчас идёт к ши Трона, чтобы объявить его своим покровителем. Я в ответ показала ей неприличный жест и зашла в лифт. Как же мне надоела эта напускная игра на публику.
Никто не ценит правду, все лгут, обманывают. Никому веры нет, только сестре. Мать и та в последнее время на сторону отца встаёт по любому вопросу. Домой возвращаться не хотелось, поэтому пошла в любимый бар, заняла любимый столик и позвонила Аделе.
— Что случилось? — тут же всполошилась подруга, стоило ей увидеть меня, залпом выпивающую коктейль.
— Я дебил и это не лечится, — признала я сей прискорбный факт. — У Энди есть другая, он её любит, поэтому у меня ничего не получается.
— Ты это уже говорила, — перебила меня подруга, но я не могла замолчать, продолжила изливать горе:
— Хуже то, что об этом мне сообщили слишком поздно, а затем и продемонстрировали. Я даже не знаю её! Кто такая? Откуда взялась? Никогда не встречалась с ней, — тараторила я, желая поскорее выговориться. — Стою, никого не трогаю, а она подлетает к Энди и целует прямо у меня на глазах.
Воздух в лёгких закончился, и я замолчала, затем махнула официанту, чтобы повторил, и удивлённо перевела взгляд на экран комма, когда услышала:
— Надо мстить, подруга, — замурлыкала Адела. — Она поплатится за твоё унижение.
— Чего? Зачем мстить-то? Говорю, они любят друг друга.
— Дорогая, тебе бросили вызов. Плевать на твоего Энди, понимаешь? Это дело чести. Какая-то красноглазая решила, что красивее унжирки, — стала наставлять меня подруга.
Официант поставил бокал передо мной, забрал пустой и удалился. Его приход дал время мне подумать, и выходило, что Адела права. Всё так и было. Целовала она его демонстративно, а сам Энди, наоборот, вырывался.
— Посылку ты должна уже получить.
— Не было пока.
— Вернёшься домой, проверь. И сразу приготовь чай, вылей содержимое и дай настояться. Хотя бы час и он не почувствует ничего, выпьет, как миленький.
— Загвоздка, как я его этим чаем напою?
— Ну, подруга, пожалуйся, что потеряла вкус и никак не можешь определить, солёное или нет. Он попробует и всё. Ты только поменьше чая налей, чтобы наверняка.
Решиться на такое коварство было сложно, но в свете последних событий я поняла, что другого объяснения нет. То Амина, то возлюбленная Энди решили, что красивее меня, и всячески пытаются меня унизить, оскорбить.
— Хорошо, я попробую.
Завтра настанет час расплаты за мои обиды. Они ещё пожалеют, что решились со мной соперничать. Я им всем покажу силу красоты и обаяния унжирки, пусть и полукровки.
— Ты своего-то нашла? — решила сменить тему.
— Нет, — быстро ответила Адела и переспросила у меня. — А ты?
— Нет, его, по-моему, нет на станции. Может, у родителей его спросишь? Мол, нет его на станции, где он может быть.
— Хорошо, договорились. Ты только не забудь мне показания скинуть, а лучше запиши на камеру. Чтобы я сама увидела действие препарата.
— Я не обещаю, но сделаю всё, что смогу.
Расцеловавшись, я выключила комм и пошла потанцевать. До танцпола оставалось всего какие-то три метра, когда кто-то схватил меня за руку, за что и поплатился. Я была не в духе и немного пьяна, поэтому раскатала татуированного по полу от души, вместо двух нужных шагов получилось три и четвёртый коленом о его хребет. Перед глазами всё закружилось, поэтому я опёрлась о голову приставучего мужика, вдавливая её в пол.
— Да успокойся ты, я просто хотел пригласить тебя на танец, — пропыхтел неуклюжий кавалер, а я рассмеялась.
— Парень, ты не в моём вкусе, неужели непонятно?
— Зато ты в моём, — ответил татуированный, явно не собираясь сдаваться.
— Все вы падки на красоту, да только никого не любите, кроме себя, красавцев. Ведь так? Татушечки у тебя именно для этого, чтобы выделяться из толпы таких же самовлюбленных индюков? Забудь меня, понял? А то в следующий раз яйца отдавлю, чтобы не мешали думать, — пообещала я мужчине, оттолкнула, с наслаждением слушая, как он шипит, встала и спокойно направилась к выходу. Танцевать резко расхотелось, как и находиться в этом баре, где охранники — трусливые псы. Столпились возле нас, но не вмешивались, как обычно, косясь на меня, словно я монстр какой.
Алкоголь приятно топил в себе боль, согревая, в голове шумело. Было странно и одиноко не чувствовать за своей спиной телохранителя. Двери лифта разошлись, внутри насчиталось два землянина, которые куда-то направлялись, но не развлекаться, раз не захотели выйти.
Я неровной походкой вошла, насмешливо смерила мужчин взглядом, оценив их благосостояние, понимая, что весьма богаты, что тот, что другой. Отложные воротнички сорочек, деловые пиджаки, у одного галстук, дань прошлому, который многие носят для пафоса. Строгие брюки и блестящие ботинки. Терпеть не могу официоз.
Демонстративно отвернулась и нажала кнопку манаукского уровня, своего этажа. Облокотилась о поручень и долго рассматривала себя в зеркальной поверхности стены кабины лифта, отмечая безупречную линию скул, соблазнительные губы. Конечно, любой западёт на такую красотку, как я, но ничего не готов отдать взамен.
Мужчины наблюдали за мной, а я усмехнулась, почувствовав странный азарт в крови. Поцеловала своё отражение, оставляя отпечаток блеска для губ. Затем развернулась к мужчинам лицом, держась за поручень двумя руками, вильнула бёдрами, насмешливо глядя, как они наблюдают за мной, похотливые кобели. Только одно на уме — секс и ничего больше. Дверцы лифта разошлись, и я вышла на своём уровне, на прощание шлёпнула себя по ягодице и показала неприличный жест, выставив средний палец оставшимся мужчинами. Они переглянулись, но трусливо стояли в кабине, так как землянам нельзя заходить на территорию манаукцев. Я любила играть на нервах других, поэтому медленно облизала палец, приподнимая бровь, взяла его в рот, застонав, закатила глаза.
Один не выдержал и шагнул, тут же взревели сирены. Я рассмеялась, отвернулась от бедолаги, которому придётся объясняться с ребятами из службы безопасности. Но меня это уже не касалось. Беспрепятственно дошла до своей двери, вспоминая о своём падении. Почему мне не может встретиться настоящий мужик — единственный и неповторимый? Почему я интересую только озабоченных сволочей и эгоистов? Где же оно, моё счастье?
Вошла к себе в жилой блок, тоскливо осмотрела унылую обстановку.
— Дорогой, я дома! — выкрикнула, что было сил.
Хотелось создать иллюзию на краткий миг. Замереть у порога в надежде, что вот сейчас из комнаты выйдет он и…
— Слышу, — отозвались из кухни.
Изумлённо замерла, оглядывая прихожую. Жибор! Его ботинки аккуратно стояли возле дверей, игнорируя полочку для таких, как они.
В голове сразу столько вопросов образовалось, на которые требовались незамедлительные ответы. Скинула туфли и продефилировала неровной походкой до открытых дверей в кухню. Жибор в фартуке стоял у плиты и готовил кофе.
Смотрите-ка, переоделся. Светлые брюки красиво сидели на его попке, а шикарная спина рекламировала фирменную футболку «Итори». Дорогая одежда на манаукце. Очень дорогая, стоило заметить.
Оттолкнулась от стены и добралась до стола. Упала на стул. Поставила локти на столешницу и опёрла невыносимо тяжелую голову руками.
— Дорогой, что у нас на ужин? — решила играть дальше, раз отзывается, можно и потешить его самолюбие, ведь оправдывает хотя бы одеждой это название.