Надев гарнитуры, мы с Сердаром проверили связь и наконец заступили на свои точки.
– Не поворачивайся затылком, – напомнила я, развернув Сердара к камере.
Он же запутался в метках на полу и переходил с одного креста из скотча на другой.
– Стой тут, – я притянула его за руку к себе. – Пока бежим, смотри на мои ноги. Я буду останавливаться на точках и отстреливаться. Ты должен останавливаться рядом.
– Понятно, – нахмурился Сердар.
Он схватывал информацию на лету, но все же немного мешкал, что было естественно.
– Начинаем! – заорал Павел, когда все встали на свои позиции. – Пять, четыре, три, два…
«Один» на площадке никогда не произносилось, чтобы оператор успел включить камеру, а лишние слова не попали в кадр. И хоть у нас был тестовый прогон, но все традиции все равно соблюдались предельно точно.
Я рванула с места по каменистой земле, чуть поскользнувшись на камнях. Сердар бросился за мной следом.
– Группа на перехват! – заорал Павел, дав команду остальным ребятам.
В этот же момент все аниматики рванули за нами по дороге отстреливая меня с Сердаром.
Я тут же кинулась в кусты по обочинам каменистой дороги и побежала к полуразрушенной кирпичной башне.
– Там должна быть связь! – крикнула я Сердару реплику актрисы по сценарию. – Нужно обо всем доложить товарищу Прокопьеву!
Я на мгновенье зажмурилась и хрюкнула от смеха. Почему-то эта фамилия каждый раз вызывала во мне приступы смеха, но я понимала, что дубль портить нельзя. Поэтому умудрилась отсмеяться во время бега.
Участок до башни был равнинным поэтому, выбежав из колючих кустарников, мы побежали по полю.
– Сейчас в меня попадут! – крикнула я Сердару. – Обхватишь меня за талию и потащишь за собой. Я буду прикрывать сзади.
– Ясно, – коротко бросил Сердар, даже не запыхавшись от бега.
В этот момент позади нас выстрелы участились, и мои белые гольфы дважды покрылись синей и зеленой краской. Значит, в меня попали. На площадке нельзя было использовать красную и розовую краски, чтобы куратор смог сразу распознать ранение аниматика. Поэтому «кровь» у нас была всегда синяя или зеленая.
После «ранения» я повалилась на землю и красиво перекувыркнулась в пыли, чтобы Сердару было удобнее меня обхватить. Да и кувырок был здесь явно не лишним. Бегущий человек, а тем более подбитый, не может с ходу остановиться. И любой бы на моем месте совершил бы этот кувырок.
Сердар все сделал филигранно: обхватил меня за талию и поволок за собой, так же стреляя во «врагов» впереди. Я же подчищала территорию сзади.
Наконец он доволок меня до укрытия, и зажал под окном в башне.
– Это еще что?! – заорал нам в гарнитуру Павел. – Ты же враг! Нечего так к ней липнуть. И у нас фильм про подростков! Никто никого не зажимает!
Сердар тут же отлип от меня, но снова запутался в метках на полу.
– Я ранена! – сообщила я, вновь используя реплики актрисы. – Брось меня здесь, а сам беги к товарищу Прокопьеву!
Я снова хрюкнула от смеха.
Вообще аниматики могут не произносить ни слова, что я обычно и делала. Но сейчас это был маневр, чтобы логично схватить Сердара за руку и вернуть его на метку. Да к тому же в очередной раз развернуть его к камере, о которой он напрочь забывал.
– Супер! – заорал Павел. – Только давай, ты ранена в одну ногу! Две – это слишком. Тебе еще сопротивляться его ударам! Там бы целая нога пригодилась!
– Есть! – отрапортовала я. – Тогда я ранена в левую ногу, та, что зеленая!
– Давай, мужик! – рявкнул на него Сердар. – Хитро улыбаешься и медленно подходишь к Стефке. Пока идешь, там типа актёр реплики свои произносит. Двадцать секунд на реплику. Стефа отползает. Доходишь до нее и бьешь в челюсть. И только попробуй мне сломать девчонку!
– Есть, – он ответил также как я.
Затем он грозно стал надвигаться на меня, я же отползала, собирая себе синяков на попу. Полуразрушенная башня в самом деле была такой, и кусочки кирпичей больно впивались в тело.
– Бей! – рявкнул Павел, и Сердар с дичайшим выражением лица замахнулся.