Позавтракав, мама помогла мне добраться до постели и сделала несколько пассов руками. Она подождала, пока я усну, и только после этого вышла из комнаты.
Открыв глаза, я почувствовала себя намного сильнее. Еще одним свидетелем моего выздоровления был проснувшийся голод — что неудивительно. За окном солнце уже клонилось к закату, а ела я в последний раз только рано утром. За время длительного отдыха я набралась сил и смогла без помощи посторонних встать с постели. Ррешив, что мне нужно подкрепиться, я накинула халат, который лежал на кресле, и отправилась на поиски еды на кухню.
Проходя мимо кабинета, дверь которого была приоткрыта, я слышала, как кто-то негромко разговаривал. Я замедлила шаг и прислушалась.
- Мари, ты же занешь, что нужно что-то с ней делать. Неужели ты не слышала, что сказал тебе Брик? Мы ей ни чем не поможем, это все тьма. Она увела Линору, - голос отца был напряженным и тихим, словно он не хотел, чтобы его услышали.
- И что мы должны делать? Фредерик, я не переживу, если с моими детьми что-то случится. Как мы можем их спасти? - голос матери дрожал, в нем слышались слезы.
- Здесь поможет только кто-то из Обители Тьмы. Роберт уже уехал в Солару, возможно он подключит свои связи и все получится, - отец вздохнул, и в его голосе прозвучала надежда. - Надеюсь, что мы сможем от избавиться от от этого, прежде чем она навредит кому-то еще.
- Но Фредерик, как мы можем быть уверены, что Обитель Тьмы действительно поможет? Ты же знаешь, что о них говорят. Что, если это только ухудшит ситуацию? - мама опять пустила голову, ее руки дрожали.
Боясь дышать, чтобы не создавать лишний шум, я услышала, папины шаги, видимо, он подошел к маме и обнял ее, чтобы успокоить.
- Мари, я понимаю твои страхи. Но у нас нет другого выбора. Мы должны попытаться. Я не могу сидеть сложа руки и смотреть, как моя дочь лежит как кукла, - его голос был твердым.
- Я боюсь за них, Фредерик. Боюсь за нашу семью. Что если мы потеряем Линору? - и мама зарыдала.
- Мы не потеряем ее. Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы вернуть ее. Но нам нужно довериться Обители. Они единственные, кто может помочь, в такой ситуации, - папины слова перекрывались рыданиями мамы.
Я не могла больше слушать. Голод исчез, его заменил холодный страх, который окутал меня с головы до ног. Решив не привлекать внимания, я тихо вернулась к себе в комнату. Не хотела ни кому приинить вреда.
Забежав в свою комнату, я закрыла дверь и прислонилась к ней, тяжело дыша. Мысли роились в голове, создавая хаос из страхов и сомнений. Я даже не заметила, что мое лицо полностью мокрое от слез, пока не спряталась под одеяло, которое тут же намокло.
Голос в голове начал нашептывать:
«Позволь я тебе помогу! Вся боль пройдет, ты только разреши мне помочь. Не бойся меня. И ты не больна. Я часть тебя, а ты часть меня.»
- Нет! Ты ни чем не поможешь! Я больна! - прокричала я в пустоту.
Только после того, как я услышала звук на лестнице, я поняла, что прокричала вслух. За дверью были родители. Я слышала, что они что-то говорили мне, но не могла разобрать слова. Глаза закрывались, и я медленно проваливалась в сон. Лишь отдаленно слышала успокаивающий голос, который говорил, что никогда не покинет меня и не предаст.
***
Всю неделю я не спускалась вниз к семье. Каждый день ко мне приходили родители и пытались со мной поговорить, но я им дверь не открывала. Они уговаривали меня подойти к Линоре, но при упоминании её имени у меня накатывала паника, и я переставала дышать от страха. Успокаивал только голос в голове. Всю неделю я не видела никого. Раз в день на столике у меня появлялась еда, но я не знала точного времени её появления. Каждый раз, когда я её замечала, она была уже остывшая, да и есть не хотелось.
Сегодня утром я услышала, что приехал Роберт. Его прибытие сопровождалось шумом на улице и приглушенными голосами внизу. После обеда мама подошла к моей закрытой двери и мягко постучала.
- Аделина, дорогая, - её голос был полон тепла и заботы. - Пожалуйста, выйди. Роберт приехал. Он очень хочет поговорить с тобой. Мы все волнуемся за тебя.
Я сидела на кровати, сжав руки в кулаки, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Мне хотелось крикнуть, что я не могу, что боюсь причинить ещё больше боли. Но слова застряли в горле.