Внутри корабля все уже было приведено в порядок, но многие из сложных приборов «лаборатории» по-прежнему представляли собой груды обломков. Высоченный хисс, которого звали Аасс, лихорадочно работал там вместе с двумя другими мужчинами и одной женщиной. Я заметил на его зеленом лице точно такое же выражение озабоченности, какое бывало у моего отца, когда его не удовлетворяли собственные расчеты. Внезапно он повернулся ко мне и передал:
— Можно ли найти на Земле два килограмма вольфрама?
Разумеется, он не передал мне ни сло́ва «Земля», ни сло́ва «килограмм», ни сло́ва «вольфрам», но тем не менее я безошибочно понял смысл его вопроса.
«Пожалуй, это будет трудновато», — подумал я вслух.
Он всплеснул руками, а затем передал:
— В таком случае, мы обречены жить на этой планете вечно!
И одновременно с этой мыслью я уловил и волну охватившего его отчаяния.
— Нет-нет, — сказал я, — вы меня не так поняли.
Одним из моих пациентов был владелец замка «Скала», бывший директор литейного завода. Он часто демонстрировал мне свою коллекцию особых сталей и редких металлов, среди которых был и вольфрам. Этот металл очень тяжел, так что небольшой его кусок из коллекции моего пациента вполне мог потянуть на два килограмма. Самым трудным было уговорить его уступить данный образец. Но даже в случае его отказа вольфрам можно было бы найти где-то еще, правда, уже не так быстро.
По мере того как я передавал им свои соображения, лица хозяев корабля прояснились. Я пообещал им заняться этим делом с утра и, чувствуя, что я мешаю им работать, отправился в обратный путь. Преграду я преодолел без каких-либо затруднений, если не считать деликатного, но сильного толчка в спину, полученного мной при выходе из круга.
В замок «Скала» я явился в девять утра. Моего пациента на месте не оказалось. С замирающим сердцем я объяснил цель своего визита его жене, сославшись на важный и срочный лабораторный опыт. Нет, кусок, выставленный на витрине, двух килограммов не весил, но тот, что находился в шкафчике под витриной, потянул даже на больший вес. Да, она была согласна одолжить его мне с тем условием, что я верну его не позже чем через месяц. В конечном счете, как ты сам увидишь, я вернул ей его через неделю, вернее, не его, а другой, точно такой же.
Полагая, что моим таинственным друзьям он необходим как можно скорее, я прямо из замка помчался к поляне Манью. Отталкивающего круга уже не было. Меня встретил Суйлик, которому я и передал образец. Сам я с ними не остался — на двенадцать часов у меня была назначена встреча с мэром, — но мы условились, что весь следующий день, последний день их пребывания на Земле, как они полагали, я проведу в «тарелке», — у хиссов имелось ко мне множество вопросов о нашей планете. Я же, в свою очередь, намеревался предложить им вернуться на Землю в каком-нибудь безопасном месте. В тот момент я думал о плато Косс, Сахаре или еще чем-то в этом роде.
За обедом я был крайне рассеян. Один из моих фермеров в конце концов принес столь необходимого мне для трапезы зайца. Мэр пребывал в самом благодушном настроении, однако я даже не подумал этим воспользоваться. Мне удалось собраться с мыслями и в какой-то мере стать собой обычным, лишь когда подали кофе и наливку.
Около четырех пополудни, когда мы уже поднимались из-за стола, в дверь позвонили. Уж и не знаю почему, но я почувствовал, что сейчас произойдет нечто весьма неприятное. То был Бускё, довольно-таки мерзкий тип, браконьер и бродяга. Он желал поговорить с господином мэром.
Мгновенно повеселев от столь неожиданной просьбы — обычно Бускё старательно избегал всех, кто более или менее походил на представителя власти, — мэр спросил у меня, можно ли ему принять Бускё прямо здесь, в моем доме:
— Мы разделаемся с ним в один миг, а потом сможем серьезно обсудить наши собственные дела.
Естественно, я согласился, и Бускё провели в дом. Мы с ним были уже знакомы: пару раз мне доводилось оказывать ему врачебную помощь, разумеется, бесплатную. В благодарность за это он показал мне несколько мест, где водилась дичь.
Даже не поздоровавшись, чуть ли не с порога, Бускё заявил:
— Господин мэр, на поляне Манью завелись черти!
Должно быть, я побледнел. Стало быть, моих «друзей» обнаружили!
— Черти? Это еще что за выдумки? — фыркнул мэр, который, будучи бонвиваном и кутилой, человеком суеверным уж точно не являлся.
— Да, господин мэр! Черти. Я видел их собственными глазами.
— Неужели? И на что же они похожи, эти твои черти?