Но вот прошло девять месяцев и в урочное время у Лакшми родилось двое детей. Близняшки — девочка и мальчик были удивительно хорошенькими и мать в них души не чаяла. Имена им она давать не стала — до встречи с их отцом оставалось меньше двух месяцев, и она хотела, чтобы имена им выбрал он сам.
И вот наступил долгожданный день. Когда солнце стало склоняться к вершинам гор, Лакшим попросила бабушку побыть с девочкой, а чтобы той было чем играться, повесила ей на шею отцовский перстень. Сама же, взяв мальчика, на руки, поспешила на берег ручья. Она почему-то была уверена, что ее возлюбленный выполнит свое обещание и сегодня они обязательно встретятся.
В условленном месте никого не было, но и до заката еще оставалось время. Лакшми, погрузившись в сладкие мечты о предстоящем свидании, качала на руках младенца, когда внезапно почувствовала позади себя какое-то движение. С радостным криком она повернулась, чтобы броситься в объятия своего любимого, но тут же с ужасом отшатнулась. Перед ней стоял монстр необычайно отвратительного вида, похожий на демона- ракшаса из иллюстраций к ее любимой «Рамаяне». Чудовище в высоту достигало почти трех метров, изо рта усеянного множеством острых зубов, торчали изогнутые, как у вепря клыки. Зловонное дыхание с хрипом вырывалось из его рта, а свирепые глаза полыхали алым пламенем. Кожа его обнаженного, казалось состоявшего из одних переплетенных мышц, тела, была покрыта, словно панцирем, чешуйчатыми пластинами. С низким утробным рычанием чудовище протянуло руку с острыми кинжалами когтей на пальцах по направлению к ребенку.
— Не-ет!! — пронзительно закричала Лакшми и, держа сына одной рукой, второй ударила монстра по его когтистой ладони. Демон на секунду замешкался, как будто пораженный наглостью такого слабого существа, а затем ткнул своими когтями-кинжалами прямо ей в живот, пронзив ее тело почти насквозь. От невыносимой боли Лакшми потеряла сознание и уже не видела, как рядом с ней появился тот, кого она так долго ждала. Не обращая внимания на монстра, ее возлюбленный бросился к ней и попытался возвратить ее к жизни. Ему это почти удалось, Лакшми пришла в себя и неожиданно почувствовала, что боль, пронзившая все ее естество, стала отступать. Но в этот момент она увидела, как демон со свирепой гримасой на уродливом лице, ударил ее любимого в спину с такой силой, что когти — кинжалы вышли из его груди. От охватившего ее ужаса она не могла вымолвить ни слова, не произнести ни звука, только широко открытыми глазами смотрела, как чудовище выдергивает свои когти из человеческого тела для нового удара. Но нанести второй удар ему не удалось. Как только когти-кинжалы освободили его тело, мужчина с трудом стал на колени и взмахнул рукой, От его ладони к груди демонического существа устремился огненный шар. Несколько секунд ничего не происходило, а затем с ужасным воплем, демон исчез.
Упал на землю и возлюбленный Лакшми. Чувствуя, как из ее тела уходят остатки жизни, она сумела все же подползти к нему, вместе с малюткой-сыном. От ее прикосновения мужчина пришел в себя и, собрав последние силы, прошептал:
— Я же тебе обещал, мы теперь не расстанемся никогда.
Последним усилием воли она заставила себя, превозмогая смертельную боль во всем теле, взять ребенка и положила его ему на грудь:
— Смотри, это твой сын, он так похож на тебя. А дома тебя ожидает…,- тут силы оставили ее окончательно и чистая душа Лакшми покинула ее истерзанное тело. Ей уже не суждено было увидеть, как внезапно, словно ниоткуда, появилось одиннадцать фигур в таких же одеяниях, как у ее избранника и очень похожих на него. Они подняли на руки его и ребенка, которого тот крепко прижимал к груди, и через секунду исчезли, словно растворившись в воздухе.
Спустя некоторое время после этих событий в Зале Совета в ШАМБАЛЕ собралась группа людей. За огромным овальным столом располагалось больше сотни кресел, но сейчас только одиннадцать из них было занято. Все собравшиеся были удивительно похожи на погибшего в битве с демоном человека, только одеты были иначе- в просторные ослепительно белые тоги, и плетеные кожаные сандалии. Человек, выглядевший несколько старше остальных (хотя никому из собравшихся нельзя было дать на вид более 40 лет) произнес: