— Стой! Я буду служить тебе… — его волнительные и испуганные слова его подвели, его горло стало сжиматься, а голова краснеть. Теперь его мечта об уничтожении следующего «Проекта» откладывается на долгое упокоение — с бесконечными дырами.
— Мне подхалимы не нужны! — проговорил с той же спокойной и улыбающейся физиономией.
Его тело отбрасывает в окно, не давая возможности выжить: на улице стихли звуки сломанного горла и позвоночника.
Генри, держа осколок ножа, стал защищать семью Мельниковых. Дэра только забавляло, как ему противоречат и угрожают.
— Не трогай их! Ты будешь иметь дело со мной! — его бурлящие эмоции гнева только всё больше и больше забавляли Дэра. Он даже не думал их защищать, но какое-то дружеское сочувствие имеется, поэтому не сбежал из этой комнаты.
Дэра подошёл к Генри, просто оторвал ему голову и прикрепил себе на пояс, чтобы был победный трофей, если его вернут во врата.
Миссис Мельникова не может успокоиться из-за Дэра, который не может остановиться умерщвлять этих глупцов. Её переживание насчёт этих отбросов усилилось, они были в таком же положении. Она плакала и плакала и надеялась на свое спасение и на спасение сына.
«Пожалуйста, Виталий, спаси нас!
Спаси нашего мальчика».
Дэра дал понять: «Вы будете следующими, когда разделаюсь со своим сыном».
Дэра подходил к своему пятому сыну, который до сих пор стоял на коленях, рассматривая врата. Вместе с ним сел на колени, и они рассматривали друг друга целиком. Они молча сидели двадцать минут. И миссис Мельникова решилась встать и подойти к входной двери, чтобы убежать вместе сыном от этого ужаса. Но Дэра остановил её словами «даже не вздумай», после этих слов она вернулась на то же холодное место. Дима даже не шевельнулся, когда его мама хотела сбежать.
— Что будешь делать, пятый сын? — спросил наконец-то после полного молчания у Адлера.
— Ничего, — слова стали пустыми, внутренняя часть ушла от него после невыполненного свершения, будто это конец его жизни. — Я думал, выполню свой план, верну мою расу и родных, а получилось так, что я их подвёл. После этого… Я стал несчастным, Отец? — в его мыслях промелькнули разочарование и скорбь.
— Всё будет хорошо, пятый сын, — буркнул злобным тоном. — А я хотел первый раз назвать тебя моим лучшим сыном, Адлер, но этого не случилось, — гримаса стала разочарованной. — Не двигайся, моему сыну Око нужны глаза для его помощников.
Адлер не стал сопротивляться от предложения. Его команда разбита, сам он разбит. Миссия окончена! Маленький койот был прав, он несчастный человек, который вырос, не имея цели в жизни, опоры, восхищения и просто нормальной жизни. Жизнь промелькнула мимо глаз, которые были опустошенными влагой уныния. Тело стало дрожать от полного бессильного страха. Здесь утраченный звук потерянных слов.
Правая рука взмахнула с ускоренной силой, пробила черепушку Адлера насквозь. Дэра достал глазные яблоки с разбитыми стеклами очков. А тело упало…
***
Виталий Мельников находился в каком-то неизведанном месте, оно напоминало подсобку с одинокой шваброй и другими приборами для обслуживания посетителей в их номерных комнатах.
Вышел из подсобки, отбрасывая швабру, на неё и падает. Его тело было невредимым после жутких Туманных Дикобразов. Волновало его не это, а то, что Александр пожертвовал собой, чтобы спасти Виталия! Почему именно его выбрали в это ужасное приключения, но это приключение только начинается… Ему придется встретиться с Адлером и, может, самим Дэром — повелителем хаоса и террорных порядков. Его и по-другому называют: Демоном похоти и чревоугодия. В его мыслях промелькнуло слово Александра «спасти!». Его злость усилилась, а книга давала больше сил для воспрятия духа над неизбежными ситуациями.
Слуховой кругозор давал знать: на улице что-то упало со звуками разбитых стекол, с хлопаньем снега. Заинтересованный этими звуками, направился на улицу, выходя из дома.
Улица покрылась снегом, не удавалось разглядеть местных жителей, которые покрылись ледышками, став узорными статуями. Справа валялся Верделет Маэстро с перевёрнутыми позвонками, с остроконечными стёклами в теле, раскрасневшимся лицом, выбитыми глазами из черепной коробки. Виталий медленно подходил к телу, чтобы поискать у него что-нибудь ценное, например, ключ.
— Твою мать! — с истерическим воплем прокричал Виталий, ударяя рукой по телу. — Покойся, Верделет, — прошипел огорченными словами, убирая свою руку от тела с каким-то огорчением, будто его долг — спасти не только свою семью, но и их!