– Барон, как думаешь? Кит, про которого рассказывал, очень необычный своей форме и размеров, что, если поймаешь самого Левиафана? – в его вопросе промелькнули беспокойство, хоть и не интересовался подробностями его завтрашней экспедиции, но всё тоже задаст ему этот вопрос после этого, если получит на его ответ.
– Почему, ты так решил, что поймаю Левиафана? – задал вопрос Изгою.
– Как говорили специалисты, средний вес кита 150 тонн, а тот превышал больше ста пятидесяти…
– Значит, это новый вид…
– Серьёзно? Ты так думаешь? Или шиншилла в жопе заиграла, чтоб тебя имели все в округе, тип: посмотрите покоритель дингеза.
Бросает куриную кость от злости, что даже взял нож мясника и ударил в бочку, в котором находился ром.
– Приятно втыкать беспомощных? – спросил Изгой.
– Не у меня спрашивай, а у того, кто держал его до меня – смотрит вдаль, где находится зелёные поля и камень, если его так можно назвать.
– Зачем спрашивать, если этот факт, скрывает человек, чтоб удовлетворить свои потребности, ты так не думаешь?
– А зачем ему скрывать, если слухи – все послушны от его королевского лица.
– Сам не знает, что творит – пожал плечами. – В голове пидрес – а в душе, несчастливый пиздец.
Барон и Изгой сильно хохотали от этой шутки.
– Ох, развеселил, ты меня, друг мой! Но, в моей душе, как и в твоей, находится чистенько злобы от всех грехов, сделавших нас такими знаковыми.
– Мы не настолько знаковые персоны, как металлические боги и десять прокуратов, которые влияют на нашу историю. И да! Ты не забывай, что, это всего лишь выдуманный мир, Александр – выпустил весёлую гримасу, своим морщинистым лбом и обсохшими руками.
– Ты прав Александр! – кивнул знак уважения, самому себе…
Та самая атмосфера, которая успокаивает наших собеседников; яркие лучи, зелёная травинка, красивые пейзажи, снова становятся сгущенными красками, будто кто-то покарябал маслину об бумагу. Так сильно покарябал, своими мерзкими и склизками перепончатыми руками, дотрагиваясь до божественного божества. Сотворенной Вселенной! Это же отвратное ничтожество, должна страдать от последствий. Барон и Изгой, которые хорошо выглядели, стали обсохшими мертвецами, сидящие без жизненно облокотились на стульях немного пошатывалась. А на столе воцарился морской кавардак из оторванных щупалец, плавников, рыбьих глазниц, но и конечно человеческих остатков, от одного взрослого и одного младенце с грудничком. От мужчины осталось человеческая голова с дырой на макушке, виде поставки для ножей. От грудничка осталось то ручки, то ножки, то глазки варившись в большой кастрюле для бульона. А от мальчика осталось шокирующие физиономия страха и извращения. Шрамы, синяки и даже инициалы сделаны порезами ножом «ПЛТ[3]», которые остались на память после его смерти. Яркий луч светил покров мертвецов, разогревая и так сухих мертвецов до предела. Но на этом моменте яркий луч, созревает уйти из этого мещанства. Всё покрылось сероватым щелистой травинкой, исходя из одного листочка, выползает капля слякоти из бездн пещер. Холодный ветерок даёт полную атмосферу безжизненность. А чай, который издавал тёплый аромат, стал безвкусным щелистой самой травинкой. Тёмные облака сужались от последнего чаепития, от последнего солнца – дающую саму привилегию от Вселенной! И смотрит наблюдатель от исходной ситуации в будущем, понимающе кивнул двум мертвецам. И стал отходить от этого кладбища, где в дальнейшим вырастит большое дерево, с надписью: «мы служили королю до конца, но, мы почувствовали предательскую веру и остались в могилах».