Ну а попаданец в первую очередь тем, что не попал в проскрипционные списки врагов Советской власти, читай Сталина. Тоже ведь в те времена по всякому было. И по вине, и без вины, и даже вопреки победе. Но его сегодня не только не обвинили, Сталин лишь предупредил их с Жуковым, но так, по-отечески. Зато он был сильно поднят и по военной линии: из бригадного комиссара в генерал-лейтенанты. И по партийной: из кандидатов в члены ЦК! Ужас, как растет, куда только вырастет?
В конце долгого разговора наедине Хозяин даже было решился поговорить об императорском троне, вакантном даже от псевдоимператора, или, как он сам говорил, императора России в изгнании, после его смерти в 1939 году. Жалко, конечно, чисто по-человечески, хотя в этой реальности он и прожил на год дольше (в прежней реальности Кирилл умер в 1938 году), но тем не менее.
Как и водится, появились новые кандидаты, в том числе и из семьи Кирилла, но это, по сути, уже было по принципу: свято место пусто не бывает. С того времени, как И.В. Сталин внятно объявил, что большевики принципиально не против института императора в СССР при обязательном согласовании кандидатуры с Советским правительством. И, тем более, после того, как императору Кириллу позволили приехать, спокойно жить и спокойно умереть, и даже разрешив похоронить тело умершего в Петропавловском Соборе – давнюю усыпальницу российских императоров.
Так вот с конца 1930-х годов реальными императорами в мире считались только те кандидаты, кого признавали в СССР. А если прямо говорить – кого признавал И.В. Сталин. Таковых, кстати, еще не было. Сергей Александрович в этой связи, как и весьма вероятный кандидат в преемники среди Романовых, и как наиболее близкий Романов к Сталину, видел себя (черт возьми!) наиболее реальным кандидатом в императоры в России.
Но вот опять что-то не получилось. Скорее всего, проблема была в самом товарище диктаторе. Отдавать львиную долю власти, причем даже не своей, а, скорее всего, уже преемника по КПСС, не получая ничего, И.В. Сталин все равно не хотел.
Хотя попаданец, если бы пошел прямой разговор, дал бы все гарантии. И большевистская партия оставалась бы в СССР единственной, и партаппарат бы рулил у власти, и рыночная экономика не выводилась бы наобум, а долго бы существовала бы, как одна из нескольких. Да много бы чего было бы. Или, наоборот, не было бы. Ведь попаданец был из будущего и хорошее знал, что исторически верно, а где обычная авантюра, пусть она по-разному называется.
Но И.В Сталин, в конце концов, не стал говорить. Не захотел. А Сергей Александрович, если и хотел, то у точно не смог. Он прекрасно понимал, что как только Хозяин почувствует в нем соперника, даже гипотетического, то его существование не стоит и гроша ломаного. И потому он сам не лезет. Хоть не любил он Н.С. Хрущева, но его пример для него был заразителен. Не надо умничать и проживешь долго. Не лезь сам и не умрешь! Пока же ему хватало и великого князя в воинском чине советского генерал-лейтенанта.
Автомобиль подошел к особняку и Сергей Александрович вышел, как физически из легковой машины, так и мысленно из своих нелегких дум.
Мария Федоровна его не ждала, как и весь аппарат Всеславянского Комитета. Как раз вчера он звонил по «ВЧ» с сообщением, что в ближайшие дни не приедет, очень некогда. Обманул, м-да. Человек полагает, а судьба располагает. Ну, или И.В. Сталин располагает, что в дано случае одно и то же.
Жена изволила прилечь со своим мужчиной, раз законного мужа не было. Это Мария так шутила, благо мужчина ее и год не прожил, и называть так его можно, лишь прикалываясь. С сыном то есть.
Ничего, раз она шутит, то и он позволит. Расцеловал властно, почти грубо, не обращая на жалобные возгласы. Хотя ответы на поцелуи были страстные, тоже мужа заждалась.
А еще Мария Федоровна приятно обрадовалась новым петлицам. По невеселой практике визита к Хозяину мужа, можно ожидать, что угодно – от ареста до резкого служебного взлета. На это раз было, видимо, последнее. А когда узнала, что ее муж теперь член ЦК ВКП (б), точно поняла – он на подъеме.
Кроме того, он долго разговаривал со своими заместителями. Комитет снова начинает работать хотя бы в одном направлении, а, поскольку председателя в Москве не будет, то вся подготовительная работа падет на них и на жену, как секретаря Комитета.
Ну и наконец ночная супружеская работа, как без этого.
Рано утром, расцеловав жену и ребенка, весьма скудно позавтракав, он уехал на фронт на автомобиле. Эх, какова все же жизнь! Он лучше бы ехал сотню лишних километров, чем видеть все эти фронтовые ужасы вблизи Москвы.