Взяв цепочку, он осторожно потянул за нее и, не касаясь моей руки, словно я была прокаженной, отпер металлический браслет небольшим ключом, извлеченным из нагрудного кармана.
Я тут же с облегчением потерла запястье. Хоть браслет и не был тяжелым и не натирал, избавиться от него было все же приятно.
Выполнив свою задачу, парнишка тут же вновь ретировался за спину «воина», который, едва только мои оковы со звоном упали на пол, извлек из ножен свой меч. Легко помахав мечом, мужчина отошел в сторону.
«На выход» — догадалась я и со страхом поплелась к двери.
Оказавшись за пределами камеры, я тут же поняла, что была права: я под стражей! Это местная тюрьма.
Идя по длинному, хорошо освещенному настенными лампами коридору с множеством таких же, как и в моей камере дверей, я отчаянно молилась, чтобы меня не отправили без суда и следствия на эшафот.
«Идиотка, — беспрестанно ругала себя я, — Самая настоящая идиотка! Отправиться в другой мир? Ха, да запросто! Где тут у вас портал или… что там еще бывает?».
Мне нестерпимо захотелось ударить себя, да посильнее, чтобы творить неведомо что и отправляться неизвестно куда больше неповадно было.
«Да о чем я вообще думала-то? — сдерживая слезы, еле передвигала я отяжелевшими ногами. — Героиня, черт меня побери…».
«Воин» и его юный соратник молча шли за мной, то и дело подгоняя меня легкими тычками в спину.
Преодолев пару лестничных проемов, я со своими надзирателями оказалась в довольно просторном холле с высокими окнами, на подоконниках которых сиротливо примостилась пара горшочков с комнатными цветами. Затем, меня повели к следующей каменной лестнице.
Дрожь в коленях все усиливалась, а ругательства, обращенные от меня ко мне же, с каждым лестничным пролетом лишь крепчали.
Мы поднимались все выше, и у меня уже начинало сбиваться дыхание: «Еще немного, — хватала я ртом воздух и обливалась потом, — и я расстелюсь прямо на каменных ступеньках. Совсем сил нет».
Очередной легкий тычок вынудил меня собрать всю свою волю в кулак и начать активнее перебирать ногами.
Наконец «воин» странным набором звуков приказал мне остановиться и, обогнув меня, толкнул небольшую, неприметную на вид дверцу на одном из этажей.
Я, старательно изображая послушание, вошла, и в нос мне тут же ударил застоявшийся запах старости и пыли. Вновь подгоняемая «воином» я сделала пару шажков внутрь и обомлела.
Помещение было просто необъятно огромным! Вокруг все было завалено толстенными фолиантами, листами для письма, свитками, какими-то недоделанными изобретениями и всевозможными железяками.
Окон не было. Зато вместо потолка был полусферический стеклянный купол, который из-за обилия пыли и птичьего помета с наружной, уличной стороны едва-едва пропускал дневной свет в помещение.
— Вот это да… — тихонько выдохнула я, изучая глазами эту захламленную цитадель древней мудрости и знаний.
Пока я с восторгом озиралась, навстречу нам выскочил старец все в той же попоне на плечах. Он радостно потирал руки, глядя на меня, и как-то угодливо горбился.
Перебросившись парой слов с «воином», старик призывно махнул мне рукой и побрел вглубь своего царства. Я с тревогой оглянулась на мужчину, стоящего позади.
«Оказывать сопротивление и пытаться сбежать нет ни малейшего смысла» — мудро рассудила я и с прежней покорностью направилась вслед за «красной попонкой», то там то сям мелькающей среди книжных нагромождений.
«Красная попонка» указал «воину» на старое потертое кресло возле большого и тяжелого на вид письменного стола. И тот, в очередной раз подтолкнув меня в спину, кивком головы приказал мне сесть. Я присела на краешек и вцепилась в коленки мертвой хваткой.
«Кажется, казнить меня не собираются» — облегченно выдохнула я, озираясь по сторонам.
Юнец, все еще топчущийся где-то у меня за спиной, был еще одним грозным, сухим кивком «воина» выслан за дверь, а старец в странной алой накидке с потрепанными краями, все суетился и носился от одной стопки книг к другой. Хлопал дверцами то одного, то другого шкафа.
Старик беспрестанно что-то бормотал, облизывался и то и дело кряхтел, хватаясь за поясницу сухонькой рукой с длинноватыми, на мой взгляд, для мужчины ногтями.
Минут пять спустя «воин», все с тем же вниманием и подозрением следящий за мной, что-то отрывисто бросил ему. Это что-то, очевидно, было крайне нелицеприятным, ведь старик засуетился еще пуще.
Наконец он извлек из-под книжных завалов одного из шкафчиков небольшую резную шкатулку и с торжествующим видом поставил ее на свой письменный стол. Смахнув при этом с него крошки, недоеденные хлебные корки и скомканные листы желтоватой бумаги, которые тут же полетели на пол.