Даже на непросвещенный взгляд было ясно, что в переулке этом вот-вот должна была разыграться драма. Трое здоровенных детин - два молодых орка и тертый жизнью мужик человеческой породы, зажали в тупичке странное существо. Вила'Рай раньше подобного не видал ни разу. Существо скалило кривые зубы, выставив перед собой паршивейшего качества железный кинжал из самых дешевых, а оружие орков и человека было куда лучшего свойства и видно было, что сейчас хозяина - или хозяйку - черт его разберет, какого пола было это существо - никудышного кинжала выпотрошат как рыбу.
- В городе запрещено убивать. Тем более при свидетелях - мягчайшим тоном заявил трактирщик в спины оркам и человеку. Один из орков вздрогнул, резко повернулся. Второй орк и мужик видимо были более опытными, потому слегка изменили положение, чтобы не терять из вида страхолюдину с кинжалом.
- А шли бы вы, уважаемые, своей дорогой - достаточно вежливо откликнулся человек.
- Ты, видать, приезжий - все так же мягко спросил толстяк.
- Мы приносим свои извинения высокорожденным илитиири за хлопоты и причиненное беспокойство - чуточку через силу, но гладко выговорил орк постарше, ловко вкладывая свою саблю в ножны. Второй удивленно глянул на него, но сделал то же.
- Вот так - гораздо лучше - одобрил их действия пузан. И посторонился, давая проход. Вся троица тут же ретировалась, что сильно удивило эльфа и его супругу. Они уже даже за луки взялись и не ожидали такого со стороны обычно буйных и злобных орков. Еще больше удивило поведение страшилы. Пародия на разумное существо неумело и косо запихнула свой никчемный кинжал в такие же дешевые и грубые ножны и, хрипло бурча что-то вроде: '...Ллос вас забери, все испортили, недоумки, а так хорошо получалось...' заковыляло прочь, не сказав ни слова благодарности.
- Эй! Как тебя зовут? - неожиданно спросила Экка.
Ненамного превосходящее ее в росте существо окинуло своих спасителей высокомерным взглядом 'сверху вниз', высморкалось на землю и заковыляло дальше. Эльф почувствовал, что стоит с открытым ртом. Закрыл быстро рот, глянул на остальных. Те, включая трактирщика, были поражены не меньше. Такое поведение было очень странным.
Сделав несколько шагов, коротышка вдруг сменил гнев на милость и неудачно пошутил:
- Меня зовут Всетотжея.
И пошел дальше. Точнее поковылял.
Первым в себя пришел трактирщик.
- И все - таки, когда скрещиваются такие расы, как полуростики, гномы и подозреваю, заранее принося свои извинения госпоже лекарине - овцы и козы, получается вот что-то такое. Псевдоразумное. А говорят, что гаже орков нет. Мне одному показалось, что в сравнении с этой дрянью даже орки красивее? - заявил невиданно крамольную в эльфийском городе мысль толстяк.
Эльфы переглянулись. Экка открыла было рот, но к общему удивлению, закрыла его, ничего не вякнув. Так молча и добрались до квартиала троллей. Где они устроились, чтобы отдохнуть на набитых мягкой шерстью матрасах.
25.
Этот небольшой эпизод, сильно удививший и встревоживший обоих илитиири был совершенно непонятен. Они чувствовали, что очень мало знают о жизни вне Долины и тут надо держать ухи востро.
Услужливый трактирщик сообразил сделать некоторый уют - для чего раскинул в пустой комнате найденный в оазисе шатер, не мудря, прикрепив его к вбитым в стенки и потолок гвоздям. Получилась комната в комнате, что Галяэль оценила благосклонным кивком. Ей, как и любой женщине, было важно иметь сове жилье и свое пространство.
Теперь она отдыхала в шатре, а Вила'Рай, разбираясь с имуществом, сваленным в кучу, спросил перед тем как завалиться дрыхать, у многоопытного трактирщика - чего так испугались орки в том переулке? Тот не стал смотреть свысока или иронично хмыкать. Глянул опасливо в сторону холстяной стенки, за которой находилась лекариня и сказал, явно подбирая слова:
- Жизнь в Городе определяется Кодексом Изначального и кучей всяких других уложений, постановлений и указов. А еще обычаями. И потому стоит запомнить, что жизнь любого, кто не является темной эльфийкой - особенно мужеска пола это касаемо - тут стоит дешево.
Экка, внимательно слушавшая толстяка тут же выдала куплет из старинной эльфийской баллады о последней стреле:
'В кошельке даже грошика нет.
Но есть в колчане стрела.
Она стоит пять медных монет.
Это чьей-то жизни цена'.
- Еще дешевле - печально усмехнулся толстяк.
- Что ты имеешь в виду? - донесся из-за холщовой стенки голосок Галяэли.