Южнороссийск, остальные города Новой России янки подвергли массированным бомбардировкам и ракетным обстрелам, особенно досталось Владивостоку. От мостов, являвшихся достопримечательностями столицы, ничего не осталось после попаданий нескольких авиационных бомб. Базы Тихоокеанского флота большей частью лежат в руинах, сам флот сильно потрепан. ''Крылатой демократии'' успели хлебнуть и простые люди, звездно-полосатые сволочи целенаправленно били по больницам, объектам гражданской инфраструктуры, это еще унесло жизни почти трех тысяч человек. Только благодаря мощной противовоздушной обороне и довольно многочисленной авиационной группировке противник не вбомбил нас в каменный век. Янки потеряли за десять дней конфликта почти восемьдесят летательных аппаратов различных типов, около сорока процентов своей военной авиации. Неслыханные потери, даже в Иране такого не было.
Вот и ''Зеленая зона'', самое спокойное и защищенное место на многие десятки километров вокруг. Не считая пары глубоких воронок от попаданий авиабомб, здесь ничего не изменилось хотя… Подметающая метелками мостовую бригада эльфов и санхейли, волокущий куда-то два танковых аккумулятора выглядит весьма необычно. Нехватка рабочих рук, видимо нашли альтернативу, нанимая на работу местных.
— Приехали.
— Выгружаемся, народ!
— Будут какие-то дальнейшие распоряжения, тащ сержант? — спросил Гроссман
— Никаких. Отдыхаем. Мы заслужили.
Бойцы разбрелись в разные стороны по своим делам, мы же вместе с Бродским направились в казармы.
Юра? Костя? — на пороге особняка появилась Сирена в земной одежде: футболка, джинсы и пляжные сланцы. Все бы ничего, если б не болезненный вид алави. Об этом отчетливо говорят мешки под глазами и кожа, приобретшая нездоровый серый оттенок. — Я рада, что вы живы!
Алави бросилась ко мне и крепко обняла.
— Война закончилась.
— Я знаю, слушала ваше радио…
— Сама то как? Хвораешь?
Скорчив печальную мину, Сирена молча кивнула.
— Что случилось?
— Иссушающая сила из вашего родного мира пагубно влиять на меня. Очень. Я не могу излечить или приостановить болезнь. И даже ваши врачи бессильны. Юра, я умираю…
— Твою мать! — вдруг нахлынула небывалая злость. — Почему ты не вернулась обратно в океан, если нахождение рядом с нами убивает тебя? Ты о чем вообще думала!?
— Тише… не злись… выбор давно сделан. Мы умрем либо… если судьба станет благосклонна, потеряем всю магию и изменимся. Терять нечего…
— Хрен я тебе дам помереть! Усекла? Возможно, есть лекарство…
Если уж тот нанопрепарат раздают направо и налево, включая простых гражданских, тяжело раненных в боях солдат, достать одну дозу для Сирены будет не так уж трудно. Эх, товарищ сержант, сам себя удивил, аборигенка стала мне дороже Ленки, та, что из homo sapiens…
— Ты не понял. Болезнь поражает не только тело, но и душу. Мой свет постепенно угасает.
— Ничего не хочу слышать! Я тебя никуда не отпущу. И не важно, что там у тебя… мы тебя вылечим… Костян.
— А? — откликнулся боец из соседней комнаты.
— Как думаешь, к кому за той нанопилюлей, о которой столько разговоров лучше обратиться? К ротному или комбригу?
— К верховному главнокомандующему.
— Остряк бл…ь, мне не до шуток сейчас.
— Ты же вроде сержант у нас, а не я. Вроде как больше рядовых знать положено.
— Значит, к комбату пойдем.
Подполковника Коваленко удалось застать в штабе, комбат что-то активно печатал на ноутбуке. Вряд ли сейчас он станет слушать меня, поскольку сильно занят бюрократией в связи с возвращением в Южнороссийск. На столе скопилась едва ли не полуметровая кипа различных документов.
— Что у тебя, сержант? Выкладывай.
— Товарищ подполковник, может, вы помните Сирену… которую я на берегу нашел.
— Еще бы не помнить. Такое вряд ли забудешь.
— Она больна и умирает… говорит, ей ничего больше может помочь.
Комбат захлопнул ноутбук и перевел взгляд на меня.
— А я что могу сделать, если она смертельно больна? Я, по-твоему, колдовать умею? Не по адресу пришел.
— Нужен тот нанопрепарат, который американцы делают.
— Нанопрепарат, говоришь… — протянул подполковник. — Ладно…
Комбат поднял телефонную трубку и начал набирать номер. Связь тут провели совсем недавно, чтобы позвонить домой порой выстраиваются очереди в сотню или более человек.