Мне приходилось знакомиться по литературе с тем, как ведется на Западе работа с несовершеннолетними нарушителями закона. Это в общем-то жестокая борьба, хотя, конечно, и там подростку может встретиться гуманный человек в полицейской форме. Дело в том, что там все отлажено против несовершеннолетнего, ему по науке докажут, какой он умственно неполноценный, с какими врожденными пороками, чтобы поскорее вышвырнуть из общества, изолировать, лишить самой малой надежды.
Но ведь только надежда и может спасти. Только если подросток почувствует, что ему верят.
Об этом и идет у меня разговор с инспекторами по делам несовершеннолетних Александром Геннадьевичем Антроповым (26-е отделение) и Надеждой Андреевной Домовских (32-е отделение).
Старший лейтенант Антропов выпускник педагогического института. Еще в институте пришел в оперативный отряд, увлекся работой с подростками. Недавно принят в адъюнктуру Академии МВД.
Капитан Домовских после школы поступила на работу в милицию машинисткой. Закончила заочно юридический институт.
— Самое главное — выслушать человека, — говорит Надежда Андреевна. — Выслушать, ни в коем случае не прерывать. И никогда не обманывать подростка, не обещать: «Ты скажи, а я никому не выдам, что от тебя узнала».
Александр Геннадьевич рассказывает о своих подопечных. Главное — найти для подростка дело, которое его увлечет. Я знаю от Татьяны Владимировны, что Александр Геннадьевич не любит передавать своих на районную комиссию. Уже ясно, что надо решать вопрос кардинально, — нет, тянет, надеется чуть ли не на чудо. И ведь хорошо, что надеется до последнего.
Надежда Андреевна очень переживает, когда надо лишать женщину материнских прав, отбирать ребенка. Инспектору непременно сделают замечание в Доме ребенка, если принесенный малыш успел привыкнуть к ласковым рукам, не хочет расставаться.
— Вы обязаны держаться с ребенком служебно, — говорят в Доме. — А то он только к вам привязался, как надо идти к другому человеку. Это лишняя травма. Понимаете?
Надежда Андреевна понимает: надо держаться служебно. Теоретически все правильно. Однако на практике не всегда получается.
— Можно я его на полчасика домой занесу? — просит она по телефону свое прямое начальство. — Только умыться. Ну и покормлю.
— Надежда Андреевна!!! — с укором отвечает прямое начальство.
Ответ ясный. Обычно она для Татьяны Владимировны просто Надя. А если уж дошло до Надежды Андреевны — вопросов нет.
Всего в Калининском районе шесть инспекторов по делам несовершеннолетних. Совсем небольшой коллектив. Практически они не замыкаются в границах своих отделений — прежде всего потому, что их подопечные никаких таких границ не знают и не соблюдают. Работа общая.
— У нас нельзя отсиживать часы, — убежденно говорит Надежда Андреевна. — Или работай с душой, или уходи…
И уходят, кстати сказать. Не каждый может войти в такой коллектив. Не каждый может понять, почему он обязан взять за руку Олю Н. и вести ее в школу вместо родной мамы, укатившей по путевке на юг. Не каждый может пережить, когда мальчишка, в которого столько вложено души и труда, опять влип в скверную историю. Не каждому дано быть несказанно счастливым, встретив на улице милую девушку и узнав в ней горюшко свое, два года назад определенное в специальное ПТУ.
— Здравствуйте! — улыбается бывшее горюшко, вполне осознающее себя драгоценным подарком, подвалившим инспектору.
Такая работа. Такая милиция под одной крышей с проницательными следователями и отважными инспекторами уголовного розыска.
И мало кто знает, что начальнику инспекции по делам несовершеннолетних мороки со взрослыми больше, чем с детьми.
В интересах детства
Самые разные конфликты сходятся в отдел к Татьяне Владимировне.
Вот сидит перед ней взволнованный папа:
— Хулиган жестоко избил моего сына. Чуть не покалечил. Я требую его привлечения к суду! В противном случае я буду жаловаться выше.
На самом же деле произошла заурядная мальчишечья драка. Это установлено после долгой и тщательной проверки. Так считают одноклассники, учителя, директор школы. Один из драчунов оказался чуть послабее, другой чуть посильнее. И это вовсе не означает, что тот, который послабее, — невинная жертва, поскольку у него был расквашен нос, а тот, который посильнее, — злостный хулиган, поскольку у него всего лишь синяк под глазом.
Однако попробуйте объяснить разгневанному папе, что же случилось с его сыном. Папа не хочет слушать. И папа действительно потащит дело о расквашенном носе своего детища дальше и выше, во все инстанции.