- Вот ты всё шутишь, а ему это почти удалось. - Укоризненно глянул на генерала полковник ФСБ. - Да, если бы не мальчишеское желание повыпендриваться, и страсть всех поголовно молодых особ к немедленному выкладыванию свежего контента в Инстаграмм, у него бы вполне себе получилось.
- Мда-а, - усмехнулся Войцеховский, - будь ты хоть трижды Принц и умей пулять молниями, а мозгОй иногда тоже думать надо.
- Так ведь пацан совсем. - Встал на защиту мальчишки Гавриленко. - Валера обиделся на него из-за Марины, вот и взял на слабО.
- Итак, что мы имеем в сухом остатке? - Подвёл черту Войцеховский. - А имеем мы двух новоявленных магов, непосредственно относящихся к Подольской Школе Милиции. Вовремя выявленных и взятых под наблюдение. А, в ближайшей перспективе, может появиться ещё один. И тоже выпускник нашей школы.
- Полиции. - Машинально поправил директора ФСБэшник.
- Что? - Занятый своими мыслями, не понял Войцеховский.
- Школы ПОЛИЦИИ, говорю. - Пояснил Гавриленко.
- А-а, не перебивай. - Отмахнулся Анатолий Михайлович и продолжал. - Ты, знаешь что... Если с Кузнецовым получится, то подумай, как нам организовать осмотр одарёнными всех учащихся. Пусть Генрих, Аими и Марина Алексеевна походят, побродят вдоль строя. Авось, кто-то ещё и проклюнется.
- Так первое сентября через три дня. - Не растерялся Гавриленко. - Вот на торжественном построении и посмотрят.
- Так в Токио тоже первое сентября. - Хитро глянул на Валентина Семёновича директор. - И как раз тоже послезавтра.
- Понял, - сразу вникнул в суть дела полковник, - завтра же организуем линейку всех участников.
- А предлог? - Усомнился Войцеховский.
- Они люди военные. - Отрезал ФСБэшник. - Так что объяснять никому ничего не придётся. - Сейчас же прикажу начать обзвон всех курсантов. Так что, надеюсь, завтра с утра всё будет тип-топ.
- А ты подумал, на кой ляд лично нам и стране вообще это нужно? - Задался вопросом Войцеховский. - Всё равно ведь всех выявленных одарённых заберут в Токио?
- Сами ж знаете, Анатолий Михайлович. - Откликнулся Гавриленко. - Если не можешь предотвратить - возглавь. А Токио... Как уедут, так и приедут. Людьми-то они всё равно останутся нашими. Да и присягу России пока никто не отменял.
На этом два старых интригана расстались. Анатолий Михайлович принялся на всякий случай надиктовывать доклад министру. А Гавриленко поспешил в спешно оборудованную лабораторию, где проходил медосмотр Принца, Марины Алексеевны и её дочки. Под которую пришлось отвести одну из самых больших аудиторий. Так как места для всей привезённой аппаратуры в медкабинете просто не нашлось.
Процедура медицинского освидетельствования была такой... процедурной. Не знаю, что делали с Леской и Мариной, так как происходящее с ними было скрыто за ширмой. Но меня крутили, вертели и дёргали, словно болванчика. Светили в оба глаза, с помощью холодных никелированных инструментов заглядывали в горло и, извините, в жопу. Отчего мгновенно вспомнился бородатый анекдот.
Приезжает, значит, полковник медицинской службы с инспекцией в военный госпиталь.
- Рядовой Иванов!
- Я!
- Чем болен?
- Геморрой!
- Как лечат?
- Зелёнкой мажут!
- Жалобы есть?
- Никак нет, тащь полковник!
- Рядовой Петров!
- Я!
- Чем болен?
- Геморрой!
- Как лечат?
- Зелёнкой мажут!
- Жалобы есть?
- Никак нет, тащь полковник!
- Рядовой Сидоров!
- Я!
- Чем болен?
- Ангина!
- Как лечат?
- Зелёнкой мажут!
- Жалобы есть?
- Пусть мне первому мажут.
У меня проверили остроту зрения, заставляя читать с каждой строчкой уменьшающийся шрифт. Затем пожилая тётенька в белом халате шептала из другого конца класса, пытаясь удостовериться, не глухой ли я.
Я сдал анализы. Крови, мочи и, опять прошу прощения, кала. Далее последовала электро кардиограмма. Это когда по всему туловищу размещают присоски датчиков, а из негромко гудящего аппарата вылезает перфорированная лента, на которой самописец оставляет какие-то странные, непонятные и не поддающиеся расшифровке загогулины.
Во всяком случае, как ни старался, я из этих кривых линий ничего понять так и не смог.
Вы не поверите, они даже передвижной томограф притащили! Будучи в курсе, для чего предназначен этот громоздкий аппарат, и не желая давать любопытствующим слишком много информации, я намеренно уменьшил мозговую активность.
Отчего после окончания процедуры на меня глядели как-то странно и, по-моему, приняли за дебила. Но, так как мне было абсолютно пофигу, я сделал морду кирпичём и равнодушно принялся одеваться.