Женщина перевела взгляд с моего лица на лицо Жиздора в моей руке. Лицо её начало кривиться, зубы сжались, губы начали дрожать. Она начала скулить. Всё громче.
Я автоматом встряхнул голову, с неё снова упали капли крови.
Когда ж оно всё вытечет? Вроде не такая уж большая. Представляете, какая здоровенная лужа натекла с той головы, которая "Бой Руслана с головой"? - Целое озеро.
Подвывая всё громче, женщина попыталась подползти на коленях к упавшим на снег кровавым каплям. Вновь, как Жиздор несколько минут назад, наступила на одежду, ткнулась лицом в снег, вскинула голову, пытаясь подняться, дотянуться до этой "грозди рябины на снегу".
Гридень фыркнул и снова поставил ей сапог на спину.
-- Кто такая?
-- Княгиня. Баба евоная (гридень кивнул на голову в моей руке). Упрямая такая. Живенькая. Всё елозит. Покамест - под сапогом. Ни чё, наелозится под чем другим - утишится. Ноныча - не как давеча. Откняжилась. Робе-то полонённой не сильно гонор являть. До плёточки, не далее.
Ё! А я и не подумал. Полон - рабы. Имущество победителя. Двуногая скотинка. Как, к примеру, захваченные кони. Хочу - верхом езжу, хочу - собакам на мясо пущу, хочу - подручному подарю.
Я-то у себя привык, что пленные, переселенцы, принужденные и добровольные - общественное достояние. Общенародное. Труд.резерв. Гос.имущество. Каждая категория - со своим набором продуманных, прописанных ограничений. Направленных на решение трёх задач: обеспечение порядка, общественно-полезный труд, трансформация индивидуума в полноценного гражданина, стрелочника.
У меня, например, полонян под кнут не вывешивают. Зачем? Нормальному человеку мозги вправляются словом, примером, трудом. Для безобразников, лодырей, тупиц есть Христодул. Вот там - "да". Богу - богово, кесарю - кесарево, а дураку - плети.
***
Уточню во избежание: мои игры в "рабовладельца", с той же Ростиславой, например, имеют характер психологический. "Рабство" - табличка лишь на одной из дверей в казематы "несвободы". Есть и другие входы. "Вера", например.
Такие экзерцисы работают только потому, что у моих объектов есть, "с молоком матери" впитанное, понимание доли раба. Опыт пребывания в таком статусе, стереотипов поведения, границ допустимости. "Опыт", если не свой собственный, то многих в своём близком окружении.
Часто с первого вздоха, первого взгляда в жизни: кормилица - раба. За неё двойная рабская вира: 12 гривен. Это - если чужую убить. Если свою... По "Русской Правде" хозяин ограничен только в одном: при убийстве своего раба спьяну - вира одна гривна. А остальное... Хоть с кашей ешь, хоть на хлеб намазывай. Просто по своей рабовладельческой дурости. Самодурости.
Эти люди становятся рабами и рабынями не потому, что я такой "крутой доминатор", а потому что они к этому готовы. "Почва душ" вспахана и удобрена. Давно, всегда. Мои слова и фокусы ложатся в ждущие этого сева "борозды". И дают устойчивые всходы. С питекантропами или папуасами так не прошло бы.
Эта толпа людей... Граждан, россиян... Холопов. Моих. Включая Великую Княгиню.
Уточню: ни граждан, ни россиян здесь нет. Ни в этом полоне, ни вообще на "Святой Руси". Только - холопы.
Забавно. Это открывает возможности... и создаёт проблемы.
Я не про холопство вообще, а про конкретную бабенцию. Если кто не понял.
***
-- Подними её.
Гридень убрал ногу, ухватив женщину за локти, вздёрнул на колени. Она беспорядочно смаргивала, трясла головой, налипший на лицо снег мешал смотреть.
-- А сын её где?
Гапа говорила: "побежит с семейством". Должны быть дети. Один или два сына.
Почти сразу после моих слов от второго возка донёсся крик. С другой стороны, что ближе к осиннику, из возка выскочил мальчишка. Метнулся к кустам. Верховой, проезжавшийся по той стороне обоза, толкнул коня, два скока и нагайка с маху легла мальчишке по плечам. Тот взвизгнул и ткнулся носом в снег. Гридень свесился с седла, оплёл той же ногайкой ногу упавшего и потащил к нам.
Мужика, крикнувшего "беги!" и кинувшегося, со связанными руками, головой вперёд на ближайшего гридня, уже сбили с ног, уложили лицом в снег, один из моих вытащил палаш и оглянулся. Я поморщился, мотнул головой. Мужика подтащили.
Ещё один... типичный. Светловолосый, бородатый. Пожалуй, сверстник Жиздора. Чуть выше ростом, чуть тоньше лицом.
-- Как звать?
Молчит зло.
-- Торопишься умереть безымянным?
-- Боброком его зовут, Димитрием величают. Кормилец он. Младшего княжича наставник, как княжич Роман в Новагород ушёл. Да не тяни ты руки-то, ирод!
Пожилая толстая женщина (служанка? нянька?), которой молодой смущающийся гридень затягивал путы на локтях, вставила свои "пять копеек". И, попутно, ввела меня в ступор.
-- Димитрий? А отца Михаилом зовут?
-- Ну. Вели не мучить княжича!
Мальчишку вытащили на эту сторону саней, перевернули вверх головой, слегка отряхнули набившийся под одежду при буксировании снег, явно ещё не очухавшегося, норовящего завалиться на сторону, поставили на колени, принялись стягивать локотки.