- Ну-ка, убери ее, - отдуваясь, приказал Никитин. Бегать по этажам в полушубке было тяжело и жарко.
Проводник оттянул рычащую собаку, и Никитин распахнул дверь шахты. Мертвая кабина застыла здесь на многие годы.
Никитин посветил фонарем и увидел брезентовую сумку, валявшуюся в углу. Он вошел в кабину, нагнулся, расстегнул пряжку, направил фонарь внутрь. В сумке насыпью лежали патроны к пистолету ТТ и нагану, несколько пачек папирос "Совьет юнион" и какие-то металлические пластинки.
Никитин взял одну и увидел не то буквы, не то цифры, выбитые на конце.
- Это типографские литеры, - сказал за его спиной эксперт.
- Шрифт? - переспросил Никитин.
- Да.
- Зачем он ему?
- Приедем на Петровку, узнаем, что сложить из этих буковок можно.
- Ну что ж, вызывайте перевозку, - скомандовал Никитин, - убитых на экспертизу, а мы по домам. Ты, Шукаев, с ними поедешь, рапорт напишешь.
ДАНИЛОВ
Утром его вызвал начальник МУРа: позвонил по телефону сам и голосом, не терпящим возражений, коротко бросил:
- Зайди.
Данилов вздохнул, закрыл старое дело бандгруппы Пирогова, которое изучал уже второй день, интуитивно чувствуя какую-то невидимую связь между тем, чем он занимается сегодня, и бандой Пирогова, и пошел к начальству.
Бессменный помощник начальника Паша Осетров, затянутый в синий новый китель, покосившись на краешки ослепительно блестящих погон, кивнул Данилову на дверь:
- Ждет, товарищ подполковник.
Слово "подполковник" Паша произнес с осуждением, покосившись на гимнастерку Данилова со споротыми петлицами.
Начальник стоял посреди кабинета, новая форма делала его моложе и стройней.
- Ну, что у тебя, Иван?
- Все то же самое.
- Так и прикажешь докладывать руководству?
- Пока я ничего конкретного сказать не могу.
- Так, - начальник начал раскачиваться с пятки на носок. - Так, - еще раз повторил он, - хоть что-то у тебя есть?
Данилов посмотрел в окно. По заснеженной Петровке метель гнала редких прохожих. Он помолчал, достал папиросу, прикурил.
- Не знаю, товарищ начальник, не знаю, так, слабые наметки.
- Садись, - начальник опустился в кресло, - сейчас Серебровский зайдет, помозгуем втроем.
Данилов посмотрел на ладную, подтянутую фигуру начальника МУРа и вспомнил, как тот в мае сорок первого рассказывал ему о диете, на которую сел, чтобы похудеть.
- Ты еще смеешься, Иван?
- Да вспомнил, как ты на диету садился перед войной.
В редкие минуты, когда они оставались вдвоем, Данилов и начальник МУРа по-прежнему были на "ты", как в те далекие годы, когда совсем молодыми пришли в уголовный отдел ВЧК. С тех пор они шли по жизни рядом, и Данилов совершенно не завидовал тому, что его друг внезапно из начальника отдела стал руководителем МУРа.
- Жизнь, Ваня, у нас с тобой почище, чем в санатории "Мацеста"...
Начальник не договорил, дверь распахнулась, и в кабинете появился полковник Серебровский - стремительный, цыганисто-красивый и всегда веселый.
Данилов знал полковника много лет, видел все его падения и взлеты, и его всегда поражала легкость характера Серебровского. Он жил просто и весело, находя хорошее в любой, самой плохой, ситуации.
- Ну вот и я, - сказал он, усаживаясь и весело поглядывая на Данилова, - давай, Ваня, поведай нам страшные уголовные тайны Москвы.
- Да что говорить-то. Я же все написал в рапорте. Три преступления. На Башиловке ограблена машина с продуктами, шофер и экспедитор убиты. На улице Красина взят магазин, причем сторож найден убитым на улице. На Полянке - квартира. Унесено много ценных вещей. Хозяин ничего толком сказать не может. Открыл дверь, хотел вынести мусор, его ударили по голове, он потерял сознание, заволокли в квартиру, надели мешок на голову, связали.
- А что взяли? - поинтересовался начальник.
- Золото, хрусталь в серебре, несколько отрезов габардина, бостона, коверкота, два кожаных пальто, фетровые бурки, колонковую и каракулевую шубы. Деньги двадцать тысяч и на девять тысяч облигаций золотого займа.
- Кто потерпевший?
- Минин, солист Москонцерта, - ответил Серебровский.
- Это какой Минин? Утомленное солнце?.. - поинтересовался начальник.
- Именно он, жена его работает в жанре художественного свиста. Пластинка есть, танго "Соловей" высвистывает.
- Они хорошие люди, - перебил Серебровского Данилов, - работают во фронтовых концертных бригадах.
- Ты, Иван, - начальник достал рапорт Данилова, - объединяешь эти три преступления воедино. Основания?
- Там написано.
- Ты поведай нам с Серебровским. Бумага бумагой, а мысли мыслями. Мы послушаем, а потом я тебе еще один вопрос задам.
Данилов помолчал, поглядел на начальника. Тот смотрел, откинувшись в кресле, лицо его было серым и отечным. И Данилов подумал, что начальник смертельно устал, впрочем, как и все они.
- Начну с Башиловки. Фургон остановили неизвестные на проезжей части, экспедитору, вылезшему из машины, нанесли удар тупым предметом по голове...
- Ломом, что ли? - начальник прикурил новую папиросу.
- Или ломом, или монтировкой, смерть наступила мгновенно, шофера застрелили.
- Пулю и гильзы нашли?
Данилов вспомнил грязно-серый рассвет, машину-фургон с распахнутыми дверцами, тело человека у колеса и труп шофера, навалившийся на руль. Было темно и холодно, руки стыли даже в перчатках. Эксперты запалили маленький костерок и по очереди отогревали пальцы.
- Есть, - крикнул самый молодой оперативник Сережа Белов, - нашел!
Данилов подошел к нему и увидел на снегу маленький квадратный след. Его сделала еще горячая гильза, выкинутая отсекателем. Белов снял перчатку и закостеневшей на морозе рукой начал аккуратно разгребать снег. Через минуту он протянул раскрытую ладонь Данилову. На ней лежал латунный бочонок гильзы.
Данилов взял его, поднес к глазам. Похоже на гильзу от парабеллума, но все-таки немного иная. Подошел эксперт.
- Разрешите, Иван Александрович. - Он покрутил гильзу, взглянул на маркировку. - По-моему, "Радом". Приедем, баллистики скажут точно.
- Пулю нашли?
- Ищут, Иван Александрович, надо машину на Петровку отогнать, здесь, на улице, трудновато.
- Пулю и гильзу нашли. Они от пистолета "Радом".
- ВИС-35? - удивился Серебровский.
- Да.
- Это оружие еще по нашей картотеке не проходило.
- При чем здесь ограбление Минина? - нетерпеливо поинтересовался начальник.
- При осмотре квартиры Минина в прихожей найден патрон от "Радома". Видно, преступник выронил его. Я показывал патрон Минину, он сказал, что видит его впервые.
- Хорошо. - Начальник встал, зашагал по кабинету. - Это ты объединил, возможно, правильно. Действительно, "Радом" - система для Москвы редкая. Правда, во время войны и не такие бывают. Но принимаем как рабочую версию. Магазин на Красина?
- На Башиловке, в квартире Минина и на Красина работал левша. Все три удара нанесены по левой стороне головы.
- Один думал? - хитро прищурился начальник.
- Нет, вместе со мной, - улыбнулся Серебровский.
- Вот и надумали на свою шею. Вместо трех отдельных эпизодов имеете устоявшуюся бандгруппу.
- Так я в ОББ работаю. - Данилов достал портсигар, вопросительно поглядел на начальника.
- Кури, чего там. Только по мне лучше бы вообще никакого ОББ не было. Теперь слушай. Начальство уже задергалось. Звонили. С разных уровней. Говорили всякое, лучше тебе не слушать такого. Времени у нас с тобой практически нет. Доложи, какие приняты меры.
- Отрабатываем версию "левша", смотрим оружие... - Данилов помолчал, глядя, как начальник меряет шагами кабинет, затянулся глубоко, ткнул папиросу в пепельницу и продолжал: - Вещи, взятые у Минина, а также номера облигаций объявлены в розыск, кроме того, по накладным нам известны маркировки папирос и консервов, взятых на Башиловке и в магазине, ищем по рынкам.