Рудра-мститель метнул огненную стрелу своего гнева в Отца в момент сексуальной активности последнего. Рудра внес своей собственный гнев в Отца, вселив в Праджапати свое пламенное отвращение к акту, благодаря которому была нарушена целостность абсолюта. Это отвращение произвело свою работу в Господе Порождения, так что он, став Брахмой, производил сыновей с помощью ума. Рудра, с другой стороны, как уморожденный сын Брахмы, был парадоксальным образом нагружен задачей создания плотских существ. Остальные уморожденные сыновья Брахмы были истинными аскетами, и Брахма не вмешивался в их жизнь. Рудра был более тесно связан с Отцом, чем прежние его сыновья-мудрецы. Подобно им, он был йогом; но в отличие от них он был еще и Агни, огнем. Погружение Рудры в воды соответствовало его природе как йога и Агни одновременно. Как йог, он отвернулся от плотского творения, но энергия его тапаса сияла в водах и благодаря его присутствию в них возникла жизнь, совершенная в своем спокойствии. В водах Рудра излучал мягкий свет, подобный лунному сиянию. В этом благоприятном облике, наполовину сома, наполовину огонь, он и соблюдал брахмачаръю (целомудрие)69. Сома, луна, — это властелин растений70, растущих в его мерцающем мягком свете, который отражает сияние Рудры в воде. Солнечные и лунные лучи — это его волосы. Пока Рудра пребывал в водах, на земле время шло своим чередом. Когда он появился из вод, его жар обернулся гневом, поскольку Брахма нашел другого для выполнения задачи творения, и земля была наполнена размножающимися парами и детьми. Рудра оскопил себя. Его отрезанный член упал на землю.
Рудра-стрелок целился в Отца, обнимающего свою дочь. Они оказались разлучены, когда соитие было прервано. Рудра, уморожденный сын Брахмы, кастрировал себя. Рудра не смог воспрепятствовать появлению человечества, хотя угроза с его стороны существовала. Его свирепость соответствовала его аскетизму. Фактически он был великим йогом, пылающим аскетическим рвением, полным отвращения к сексуальному порождению, посредством которого Дакша населил мир людьми. И все же Рудра отсек свой член, увидев существа, к появлению которых он не был причастен. Теперь его фаллос был бесполезен. Чем он мог быть для рожденного из ума йога, кроме как орудием, подлежащим контролю? В отличие от старших сыновей Брахмы Рудра был не только мудрецом-отшельником; он был огнем — в своем аскетизме и своем гневе. И в глубинах вод интенсивность его аскетизма стала жаром, дающим жизнь. Его гнев при появлении из вод был направлен против него самого, йога, которого Брахма не задействовал в творении живых существ. Этот гнев был сравним с его гневом на Отца, когда тот совокуплялся с дочерью.
На долю мгновения — время тогда еще только начиналось — Рудра опоздал и не смог предотвратить нарушение Непроявленного и творение живых существ, когда он как охотник атаковал Отца. Как уморожденный сын Брахмы, он долго оставался в водах, предаваясь тапасу, и Творец нашел другого для выполнения задачи сотворения. Время еще раз оказалось против Рудры, но также и его союзником, поскольку вынудило Брахму перепоручить эту задачу. Это вполне согласовывалось с отрешением Рудры от порождения. Но, поднявшись из вод, он отверг свой орган порождения. Этим актом он продемонстрировал свое полное отречение и несклонность к размножению.
Великий Бог отсек в ярости свой лингам, поскольку это орган порождения. В этом деянии Рудра-Огонь возобладал над Рудрой-Владыкой Йоги. Отделенный лингам сохранил двойственность своих двух природ. Отсеченный, лингам вошел в землю, затем поднялся в пространство, проник в акашу, где и стоял как бесконечный огненный столб, основания и вершины которого не смогли найти Вишну и Брахма71.
4. ВСТРЕЧИ С КАВЬЯ УШАНАСОМ
На повеление Брахмы создавать смертных Рудра, Господь Йоги, отреагировал двумя способами. В одном случае он полностью погрузился в себя, обратившись неподвижным столбом, Стхану. В другом случае он погрузился в воды практиковать аскетизм и оставался там бесчисленные годы. Энергия его аскез наполнила воды сиянием, и в них зародились растения. Подобно божественному существу (якша), брахмачарин, сияющий в солнечном луче, вошел в сверкающие воды.