Закончив с одеждой, Вижен, секунду подумав, укутал Ванду ещё и в плед, а потом принес большую чашку ароматного черного кофе. Девушка безропотно взяла её, но не пригубила. Она, не моргая, смотрела на своего спасителя, который отошел к окну и застыл там, заложив руки за спину и глядя на далекие городские огни.
Минута тянулась за минутой, и постепенно молчание сделалось невыносимым, Ванде казалось, что ей сделали анестезию и всё тело, а заодно и душа, онемели, но даже в таком состоянии молчание это доставляло дискомфорт.
— Вижен? — осипшим голосом позвала она.
— Почему ты ничего не сделала, Ванда?! — его резкий голос заставил девушку вздрогнуть, кофе плеснулся на халат. — Ты же могла остановить их в любой момент, почему ты этого не сделала?! — Вижен неестественно быстро отвернулся от окна и пересек комнату. Сейчас в его движениях не было привычно плавности, они казались отрывистыми. Андроид опустился на пол рядом с Вандой и положил руки на её колени. В глазах плескался гнев. — Ведь могла же, правда?
— Да, могла, — устало пробормотала она и в доказательство своих слов пошевелила пальцами, заставляя жалюзи и тяжелые шторы опуститься, скрывая опостылевший мир. Комната тут же погрузилась в полумрак.
— Тогда почему ты позволяла им… — в его голосе причудливо смешались злость, растерянность и недоумение.
— Я устала, — только и сказала Ванда. Даже на то, чтобы выговаривать слова, казалось, не хватает сил. Да и вряд ли она могла объяснить, даже если бы пожелала.
— Ванда, посмотри на меня. — Он взял её лицо в ладони и удерживал — мягко, но настойчиво — пока она всё же не взглянула ему в глаза. — Что с тобой происходит? Я запутался, пытаясь понять это — искренность в его голосе вызвала улыбку Ванды, но в ответ он только непонимающе нахмурил брови. — Когда мы работаем, ты выглядишь спокойной, полной энергии и идей… но вечером будто становишься кем-то другим. У тебя появляется этот блуждающий взгляд, непонятная мне вялость, тебе словно всё становится безразлично! — он перевел дух, явно не привыкший говорить такими яростными монологами.
— Зачем ты за мной пошел? — тихо спросила она, не особенно нуждаясь в ответе.
— Я не собирался шпионить за тобой, — он покачал головой, и всё смотрел на её, будто пытаясь разгадать программный код её души. — Меня беспокоило твоё состояние, и я боялся, что с тобой что-нибудь случится.
— Ты ведь робот, Вижен, — она пожала плечами, не пытаясь отстраниться от его рук. — Ты не можешь бояться.
— Я тоже так полагал, — нехотя кивнул он, и внимание Ванды привлекло сомнение, которое появилось в его глазах. Эти слова явно не были фигурой речи. — Быть может, я подобрал некорректные слова, но кажется вы, люди, именно так называете чувство беспокойства за кого-то. Ну знаешь… — он неопределенно взмахнул рукой, жест вышел слишком плавным и непривычным для человека, — …когда без каких бы то ни было причин, вопреки разумным доводам, снова и снова возникают мысли о том, в безопасности ли человек. И даже картинки того, что может с ним происходить прямо сейчас. — Он поморщился, и вот это наоборот выглядело очень по-человечески. — Неприятные картинки. — Вижен глубоко вздохнул, но, кажется, это не очень-то помогло, — Мой разум и анализ объективных факторов говорил, что все эти картинки бессмысленны, что ты достаточно сильна, чтобы исключить любую из представленных мною угроз, но почему-то этот вывод не снял напряжение. Мне показалось, что это похоже на то описание страха, который вы даете.
— Да, очень похоже… — пробормотала Ванда.
— Но самое странное, что это не рациональное, выбивающееся из статистических вероятностей ощущение оказалось правдивым. Это ставит под сомнение все мои оценочные алгоритмы и… — он посмотрел ей в глаза. — Мне страшно, что это повториться, но в другой раз я совершу ошибку и недооценю опасность. Ванда, прошу тебя, не делай так больше. — Он накрыл её руки своими и крепко сжал, будто не мог выразить словами всю силу своей просьбы.
— Хорошо, больше не буду. Прости, что заставила тебя волноваться… — шепотом сказала она и поморщилась, — не говори остальным, пожалуйста. Мне и так очень стыдно.
— Не беспокойся, никто не узнает, — он улыбнулся и погладил её по щеке. Мягкое, полное заботы и желания оберегать прикосновение растревожило Ванду. Она почувствовала, как по кокону бесчувственности поползли трещинки. Но какая-то часть разума тут же этому воспротивилась: нет! Нет-нет-нет, не хочу опять всё это чувствовать! Не снова! Не сегодня.
Видимо, что-то отразилось на её лице, потому что Вижен излишне поспешно убрал руку от её лица, перенес Ванду в спальню и тщательно укрыл её, будто маленького ребенка. Ночник превращал темень в мягкий полумрак, тяжелые одеяла придавливали и манили погрузиться в их тепло ещё глубже, туда, где расслабленность перетекает в сон.
— Я посижу тут, пока ты не уснешь, — то ли сообщил, то ли спросил Вижен, но Ванда лишь кивнула.
Тело отчаянно нуждалось во сне, но разум всё никак не мог перестать цепляться за явь. И Ванда, не шевелясь, лежала в своем логове из подушек и одеял и наблюдала за Виженом. Он устроился в кресле, подогнув одну ногу под себя, и читал.
— Почему ты не велел им остановиться? — вопрос прозвучал неожиданно даже для самой Ванды. — Почему сразу ударил? Из-за того, что они были пьяны и не послушали бы?
Вижен поднял голову и, кажется, очень удивился этому вопросу, а потом на его лице вновь проступила растерянность. Он открыл рот, чтобы ответить, но слова так и не прозвучали. Андроид опустил взгляд и какое-то время смотрел на свои руки. Потом он поморщился и пробормотал чуть слышно:
— Я не знаю.
========== Пелена ==========
Следующим утром главным желанием Ванды было желание умереть. Прямо здесь и сейчас. Голова чудовищно болела, обострившееся восприятие улавливало целый сонм шумов и звуков, каждый из которых был словно скрежет ногтей по стеклу, с той только разницей, что проходился он по нервам.
Ноги были как ватные, кожа болела, волосы торчали во все стороны, а когда она доковыляла до ванной и мельком взглянула в зеркало — едва от него не шарахнулась! Мысли и воспоминания сбились с перепутанную, бурую паутину, и потребовалось не менее получаса контрастного душа, чтобы обрывки образов и ощущений сложились воедино.
Когда это случилось, Ванда застонала, прижимаясь лбом к холодному пластику душевой кабинки, и медленно сползла на пол. Она содрогнулась от отвращения и к ситуации вообще и к себе самой, но никак не могла решить, что хуже: сам факт произошедшего; то, что Вижен увидел её в такой ситуации, в таком состоянии, или если бы он не пришел? Она не сомневалась, что он сдержит слово и никому не расскажет, но мучительным был сам факт его знания! Как он смотрел на неё вчера! Сейчас, при свете дня, хотелось закричать: «Нет-нет-нет, я совсем не такая!». Но это ведь было ложью. Не такая она только пока не наступит ночь, пока не вернутся кошмары и когда это случится — она такая, может и хуже.
— Оборотень, мать твою… — буркнула Ванда своему отражению, которое всё ещё было помятым и унылым, но уже куда лучше.