— Конечно, нам разрешено здесь находиться, — заверяю я её, заглушая двигатель и выходя из машины. Я открываю дверцу Джордан и протягиваю ей руку, чтобы помочь спуститься. Когда она оказывается на ногах, я притягиваю её к себе, чтобы её глаза встретились с моими. — И ты ничего не испортишь, если будешь здесь. Знаю, ты этого ещё не понимаешь, но ты такая особенная. Не только твоя красота, но и твой добрый дух, большое сердце и жажда приключений.… Всё это притягивает меня ближе к тебе.
— Вау, — выдыхает она, моргая, глядя на меня.
Я целую Джордан в лоб и улыбаюсь ей, прежде чем снова взять за руку и повести к воде.
— Я помню, на нашем свидании ты сказала мне, что хочешь быть свободной и прыгнуть в озеро. Конечно, это не столько озеро, сколько частный бассейн, но я не думаю, что ты будешь возражать. Мы можем добраться до озера и, в конце концов, до океана.
— Ты слишком добр ко мне, — шепчет она, сжимая мою руку.
— Я пытаюсь, — говорю я ей. — Хочу дать тебе всё.
Мы подходим к кромке воды, и я смотрю на Джордан, чей рот слегка приоткрыт, словно в благоговейном страхе. Она осматривает большой пруд, впитывая всё, как будто видит природу впервые. У меня щемит в груди, когда я думаю о том, что это утверждение, вероятно, скорее соответствует действительности, чем нет.
Джордан закрывает глаза и поднимает подбородок, вдыхая освежающий воздух, в то время как ветер играет длинными прядями её волос. Я не могу отвести от неё взгляда. Даже не подозревая об этом, она делает меня лучше. Я хочу видеть мир её глазами и жить настоящим моментом, испытывая всё, когда моя женщина рядом со мной.
— Хочешь поплавать? — спрашиваю я после нескольких мгновений молчания.
Джордан смотрит на меня, и искра возбуждения мелькает на её лице. Как только оно появляется, его сменяет выражение стыда и поражения. Она замыкается в себе, яркая, любознательная, склонная к приключениям женщина, на смену которой пришла оболочка того, кем её сделал отец.
— Я не знаю как, — признаётся она.
Это не должно удивлять, но, конечно, отец никогда не учил её плавать. По его мнению, это было бы слишком опасно.
— Хорошо, что я оказался отличным пловцом и учителем, — говорю я с улыбкой, надеясь развеять её беспокойство.
— Не забывай, какой ты скромный, — поддразнивает Джордан и в её глазах снова появляется огонек.
— Да, и это тоже, — отвечаю я, подмигивая. Прежде чем она успевает усомниться в себе хоть на секунду, я подношу её руку к своим губам, целую костяшки пальцев и прикладываю к своему сердцу. — Ты доверяешь мне? — спрашиваю я уже не в первый раз.
— Всецело, — говорит она, и ответ тот же, что и в прошлый раз. Мне это нравится.
Я отпускаю её руку и снимаю футболку через голову, призывая её сделать то же самое. Челюсть Джордан слегка отвисает, когда её взгляд скользит по моей груди и прессу. Она тянется ко мне, кончиками пальцев щекоча мои мышцы и заставляя меня трепетать от её прикосновения.
Она останавливается на неприятном шраме на левой стороне моего живота. Её пальцы скользят по вздувшейся коже, затем она смотрит на меня с сочувствием и пониманием во взгляде.
— Шрамы есть не только у тебя, — мягко говорю я ей.
Она кивает и делает глубокий вдох, прежде чем взяться за подол своей футболки и снять её через голову, обнажая полные, округлые груди, обтянутые белым лифчиком. На ней нет ничего кружевного или вычурного, что только подтверждает, насколько она невинна. Я люблю это. Я люблю её.
Рука Джордан тянется, чтобы прикрыть шрамы на шее, и я могу сказать, что это автоматическая реакция, когда её шрамы становятся видны. Я обхватываю пальцами её запястье, отводя её руку. Медленно я заставляю её повернуться, позволяя мне увидеть её всю.
Я прослеживаю глубокие бороздки и бугорки на её коже, спускаясь по диагонали вниз по спине. Джордан вздрагивает от моих прикосновений, задыхаясь, когда я наклоняюсь и целую её покрытое шрамами плечо, повторяя тот же путь губами.
Мои большие пальцы цепляются за её леггинсы, и я притягиваю возлюбленную к себе, так что её спина прижимается к моей груди. Её задница задевает мой член, который уже наполовину затвердел от того, что я увидел её в лифчике. Тихий стон срывается с её губ, когда она прижимается ко мне, и я принимаю это за сигнал закончить раздевать её.
Когда моя девушка стоит передо мной в одних белом хлопковом лифчике и трусиках в тон, я вожделею её больше, чем когда-либо. Знаю, что мне нужно собраться с силами. Я не могу отпугнуть девушку своей настойчивостью.