– Чего тут не понять.
– Ты действительно понимаешь?
– Само собой.
– Ну хорошо, скажу тебе всю правду. Я подумала, что это будет интересно. Мне надоело, что каждый день все одно и то же, одно и то же. Ты думаешь… я сделала глупость?
– Мам, неужели это правда? Ты будешь присяжным заседателем на процессе Луи Боффано? Джесс просто лопнет от зависти.
– Нет, Джесс не лопнет. Говорить об этом никому нельзя. Я и тебе-то не имела права об этом рассказывать. Оливер, мое участие в процессе должно оставаться в тайне. Никто там не знает моего имени, даже сам судья. Меня называют по номеру. Мое участие в процессе анонимно. Ты знаешь, что это значит?
– Знаю. Твою фотографию не поместят в газете. Только не думай, что это помешает Луи Боффано тебя найти.
– Да ладно тебе. Он не посмеет. Есть специальный юридический термин – “запугивание участника процесса”. Знаешь, что будет с твоим Луи, если выяснится, что он запугивает присяжных заседателей?
– Ну и что с ним будет?
– Посадят в тюрьму.
– Он и так в тюрьме. Вряд ли когда-нибудь оттуда выйдет. Что ему терять?
– Оливер, это не шутки. Конечно, я полная идиотка, что связалась с этим процессом, но дело вовсе не в том, что это опасно. Никакой опасности нет. Просто наша жизнь очень осложнится. Мистер Слайви убьет меня, когда узнает, что я не буду ходить на работу. Кроме того, мне нельзя смотреть телевизор, чтобы телерепортажи не повлияли на мое решение. Газеты читать мне тоже нельзя – во всяком случае, статьи про процесс. Ты будешь вырезать их и выкидывать, ладно?
– Мам, ты все равно газеты никогда не читаешь.
– Я знаю, но тем не менее…
– Ты в газеты только мусор заворачиваешь.
– И все-таки я должна быть уверена. И еще я буду находиться под секвестром. Не сразу, конечно, а когда закончатся слушания и присяжные удалятся для обсуждения. Это означает, что какое-то время я буду жить в мотеле, а за тобой присмотрит миссис Колодни.
Оливер чуть не подавился жвачкой.
– Миссис Колодни?! Я что, ночевать у нее должен? Мам, ты, наверно, шутишь.
– Я не шучу. И ты проведешь там не одну ночь.
– А сколько?
– Не знаю. Столько, сколько понадобится для вынесения приговора. Может, неделю.
– Целую неделю? А почему? Ты заходишь в зал заседаний, говоришь: “Виновен, поджарьте его на электрическом стуле”, – и дело с концом. Чего там целую неделю-то сидеть?
– Я не знаю.
– Дело ведь секундное.
– Может быть. Но не исключено, что понадобится неделя.
– И я должен жить целую неделю у миссис Колодни? Мам, за что мне это?
Энни пожимает плечами.
После развилки машина сворачивает в Семинарский переулок, прочь от озера. Справа стоят два трехэтажных кирпичных монстра в стиле королевы Анны; слева – менее громоздкие и более симпатичные коттеджи. Энни останавливает машину возле небольшого домика. Говорит Оливеру:
– О`кей, парень, у тебя две минуты, чтобы переодеться, потом мы едем ко мне на работу.
– Мам! – жалобно стонет Оливер. – Я договорился встретиться с Джессом…
– Ничем не могу помочь. Я обещала мистеру Слайви, что оформлю и отправлю заказы. Это займет не больше часа.
– Мам, через час будет уже темно. Я полдня проторчал у миссис Колодни, а теперь еще должен…
– Я тебе даю две минуты, гнусный вымогатель. Пошевеливайся.
Учитель сидит в красном спортивном автомобиле. Колонки магнитофона изрыгают мощные звуки “Кончерто гроссо А-минор” Антонио Вивальди. Машина припаркована в переулке, метрах в двухстах от выезда на улицу. Местечко удобное – под раскидистой липой, а еще выше – прозрачно-синее небо. Учитель нажимает кнопочку радиотелефона и слышит голос своего приятеля, работающего в полиции:
– Автомобиль с номером КХА-385 зарегистрирован на имя Энни Лэйрд. Адрес: штат Нью-Йорк, город Фарао, Семинарский переулок, дом 48. Что-нибудь еще?
Учитель отвечает, заглушая завывания скрипок:
– У нее есть сын. Мальчик двенадцати лет. Очевидно, учится в одной из близлежащих школ. Можешь что-нибудь про него выяснить?
– Попробую.
– Только не особенно усердствуй. Главное – не засветись.
Порыв ветра. Сухой лист упал на капот автомобиля. Мимо пронеслась девчонка на велосипеде – стройная, на вид лет шестнадцати. Спинка прямая, как стрела. Оглядывается на спортивный автомобиль, во взгляде явное восхищение. Не слишком ли я выпендрился с этой машиной, думает Учитель. Ярко-красный “лотос” в этом небогатом районе бросается в глаза. Зачем ненужный риск? Пожалуй, это ошибка.
Он насвистывает в такт флейтам. Телефон звонит. Учитель снимает трубку.
– Да?
Голос Эдди:
– Винсент, она выходит из дома.
– С ребенком?
– Да.
– Они тебя видят?
– Нет. Я поставил машину подальше от дома. Они садятся в ее автомобиль.
– Осторожнее. Мне показалось, что в суде ее слегка напугали. Она может нервничать, смотреть, нет ли хвоста. Если поедет в твою сторону…
– Нет, Винсент, она едет в твою сторону. И при этом гонит вовсю.
– В гору?
– Да.
– Поезжай за ней, Эдди.
– Понял.
– Но не прижимайся. Если отстанешь, ничего страшного. Никуда она от нас не денется. Главное, чтобы она тебя не засекла.
Затем Учитель ждет. Через пару секунд мимо проносится автомобиль Энни Лэйрд, сворачивает в Семинарский переулок. Учитель мельком видит знакомое лицо – усталое и миловидное. Следом проносится машина Эдди.
Учитель включает мотор, но едет в другую сторону, под гору. Справа какие-то дома, потом роща, а вот и номер сорок восемь. Учитель читает имя, написанное на заржавленном почтовом ящике. Тормозит, приглядывается.
По другую сторону дороги тоже деревья, за ними большие дома и озеро. Должно быть, зимой, когда облетает листва, отсюда открывается чудесный вид, но сейчас общее впечатление заброшенности и уединения. До соседнего дома ведет узкая тропинка, метров сто, заросшая деревьями и кустарником.
Учитель въезжает во двор, заворачивает за дом, останавливается у старого деревянного сарая. Как здесь тихо. Он пристегивает телефон к поясу, достает из отделения для перчаток пистолет “хеклер-и-кох”, прячет его в кобуру, под мышку. Потом достает из-под сиденья докторский чемоданчик.
Учитель не спеша идет к дому. На раскидистом дереве заводит свою песню пересмешник. Он пользуется у Учителя особой любовью.
Две потрескавшиеся бетонные ступеньки ведут на крыльцо. Учитель открывает скрипучую дверь, оказывается на веранде. Пахнет старой паутиной и глиной. Вид у веранды довольно неряшливый – старый, полуразвалившийся диван с вылезающими пружинами, сломанный холодильник, запасные шины, какие-то палки, два велосипеда: один мужской, другой женский. Значит, мама с сыночком катаются на велосипеде, отлично. Может быть, как-нибудь покатаемся вместе.
С замком, ведущим внутрь дома. Учитель возится полминуты, не больше.
Просторная кухня. Учитель ставит чемоданчик на стол, открывает его, достает сканер и портативный компьютер “Тошиба”. Для начала берет телефонную книжку, сканирует страницы одну за другой. Затем наступает черед писем, оплаченных и неоплаченных счетов, приглашений, открыток. Старые телефонные счета, хранящиеся в тумбочке, Учитель просто забирает и сует в чемоданчик. Их никто не хватится.
Электрической отверткой Учитель снимает крышку настенного телефона, устанавливает внутри маленькое черное устройство с двумя проводочками. Устройство называется “вечный жучок”, с его помощью можно будет прослушивать и телефонные разговоры, и разговоры на кухне – очень удобно. Один из проводочков подсоединен к сверхчувствительному микрофону фирмы “Лартель”. Учитель немножко колдует над проводами, что-то подсоединяет, что-то разъединяет.
В это время радиотелефон, прикрепленный к его поясу, начинает пищать. Это Эдди.
– Винсент, она остановилась на вершине холма. Примерно две мили отсюда. Большое старое здание, над входом вывеска: “Обслуживание верующих”. На стоянке ни одной машины. Думаю, все уже уехали. Она открыла дверь своим ключом, зовет сына, входит.