– Да ладно тебе. Типичная мамаша.
– А глаза? Разве они не сексапильные?
– Винсент, ты что, собираешься там до скончания века торчать? Она едет в твою сторону очень быстро.
Тем временем пальцы Учителя ощупывают “череп” изнутри. Пальцы обнаруживают трещины, в трещинах нечто, похожее на мох. Что-то щекочет запястья – вроде бы паутина. Стало быть, это и есть склероз. Распад, запустение.
– А по-моему, она очень сексуальная и необычайно умная, – говорит Винсент.
– Неужели? Ну, тебе виднее.
– Она делает скульптуры, которые нужно не видеть, а осязать.
– Дерьмо какое-то, – комментирует Эдди.
Следующий ящик называется “МЕЧТА ОБ УВОЛЬНЕНИИ”. Название кажется Учителю интригующим, но пошарить рукой в ящике уже некогда. Ладно, думает он, оставим до следующего визита. Будет стимул. Он выходит из мастерской.
Еще минута требуется для того, чтобы вернуться в дом и установить следующий “вечный жучок” в параллельный телефонный аппарат.
Затем Учитель выходит из дома и аккуратно запирает за собой дверь.
Садится в машину, едет по Семинарскому переулку. Мимо проезжает “субару”, за рулем Энни Лэйрд, рядом ее сын. Водитель красного “лотоса” провожает их рассеянным взглядом.
Энни и Оливер, поужинав, сидят в комнате, освещенной голубоватым мерцанием компьютера. Оливер ест мороженое, Энни сосредоточенно склонилась над клавиатурой.
– Это еще что такое? – спрашивает она.
– Это Цитадель.
– Понятно. А что такое Цитадель?
– Не знаю, мам. Что-то такое в замке.
– Господи, а это еще кто?
– Только без паники. Это рабы-тролли. Они не очень страшные.
– У меня такое ощущение, что эти джентльмены хотят меня обидеть.
– Мам, они дегенераты. Очень медленно двигаются. Главное, размахивай мечом, и ничего с тобой не случится. Да не туда же! Сюда!
– Ой, помогите! А это что такое?
– Это ловушка! Осторожно!
– Что? А теперь куда?… Оливер!
– Мам, спокойствие. Они к тебе подойдут поближе, и ты их заделаешь.
– Куда идти-то? Куда? Они совсем близко!
– Жми вот сюда. Быстрее!… Молодец! Теперь вот этого! Круши его!
– Оливер…
– Да лупи же ты его! Мама! Что ты делаешь?
– Не знаю! Помогите! Как мне повернуться?
– Вот так! Давай бей! Отлично!
– Ага, получил!
– Мам, ты просто гений.
– Они покойники?
– Покойники.
– И это сделала я сама?
– Я же говорю, ты молодец. Как ощущения?
– Прекрасно.
– Еще бы.
– Мне сейчас даже не хочется думать о семьях этих несчастных рабов-троллей. Наверно, сегодня вечером их вдовы и дети зарыдают, но мне наплевать. Я чувствую себя просто превосходно. Ой, мамочки! А это еще что за чудовище?
– Спокойно, мам, без паники. Это всего лишь Паук Смерти.
Учитель сгибается в три погибели и смотрит на освещенные окна.
Снова раздается трель пересмешника. Птичка слегка охрипла, сидит где-то совсем близко. Учитель поднимает голову. Он на краю лужайки, под деревьями. Ближайшее дерево раскидистое, ветки крепкие. Вполне годится.
Учитель лезет вверх по стволу.
Пересмешник затыкается и легкой тенью уносится куда-то прочь.
У Учителя за спиной два тяжелых ящика, но он карабкается очень ловко. Ящики выкрашены в желто-зеленый цвет, по виду – обычные скворечники.
Метрах в шести над землей Учитель останавливается и оборачивается к дому. Все видно как на ладони. Тогда он усаживается на сук поудобнее и прикрепляет один из “скворечников”. Внутри находится батарея. Провод ведет ко второму “скворечнику”, который Учитель устанавливает на соседней ветке.
Пересмешник возобновляет свой концерт. Ночью он поет куда лучше, чем днем – как-то задушевнее и эмоциональнее. Пересмешники по ночам всегда во власти вдохновения.
Учитель открывает второй ящик. Внутри пять принимающих устройств “ICOM 7000”. Каждый настроен на “вечные жучки”, установленные в телефонных аппаратах, а также на паразитические передатчики в гостиной и детской. Учитель наводит пять параболических антенн, маскирует провод среди листвы.
Еще четыре принимающих устройства подсоединены к коммутатору. Учитель вставляет в левое ухо маленький наушник и начинает колдовать над цифровым тюнером. Настраивается на канал 1. Частота – 143.925 мегагерц. Канал 1 – это кухня.
Учитель слушает, ничего особенно интересного: кап-кап, кап-кап. Кран течет.
Он щелкает селектором, настраивается на комнату Оливера.
Ага, вот вы где, голубчики.
Пищит компьютерная музыка, слышится голос Энни:
– Как же я его убью? Он в два раза больше меня!
Детский смех:
– Когда имеешь дело с Пауком Смерти, нужно отрубить ему все ноги.
Энни:
– Как это?
Раздается легкое пощелкивание, затем взрыв хохота. Наушники стереофонические: левым ухом Учитель слышит смех матери, правым – смех мальчишки.
– Да сдохни же ты! – верещит Энни. – Слушай, почему он не падает?
– Мам, я же сказал тебе: ему нужно отрубить все ноги.
– У меня не получается!
– Берегись! Рабы-тролли!
– Караул! На помощь!
Щелк-щелк. Щелк-щелк. Энни отчаянно визжит, компьютерная музыка исполняет похоронный марш.
– Все-таки ты какая-то неполноценная, – заявляет Оливер.
Тем не менее требует, чтобы мама осталась еще на одну игру. Энни отказывается, ей нужно работать.
Учитель смотрит в освещенное окно. Видит, как женщина поднимается вверх по лестнице.
Он щелкает селектором, настраивается на кухню. Энни стоит возле освещенного окна, насвистывая компьютерную мелодию. Останавливается возле холодильника, о чем-то думает. Три листа, медленно кружа, проплывают по освещенному квадрату окна. Энни пьет из горлышка. Стоит, не двигается, смотрит в темноту. Учитель слышит, как она вздыхает. Вид у нее усталый.
Энни решительно встряхивает головой и почему-то на цыпочках выходит на крыльцо. Закрывает за собой дверь, спускается во двор. Зажигается свет в сарайчике, где находится ее мастерская. Через минуту в мастерски начинает орать магнитофон. Поет Джоан Арматрейдинг. Учитель снимает наушники, берет в руку радиотелефон. Нажимает на кнопочки.
После первого же звонка в трубке раздается голос его любовницы Сари.
– Алло?
– Сари, как ты там?
– Вожделею, – отвечает она. Он так и видит Сари перед собой: лежит на кровати, раскинувшись на подушках.
– А ты как? – спрашивает она. Учитель говорит тихо, почти шепотом:
– Все так же. Думаю о тебе постоянно, поэтому с вожделением у меня все в порядке. Но вести у меня вообще-то неважные.
Он устраивается на суку поудобнее, вдыхает прохладный ночной воздух полной грудью, рассеянно смотрит на освещенное окно сарая. Хозяйки не видно, лишь шевелятся какие-то тени.
– Что такое? – обеспокоенно спрашивает Сари. Она поняла: он не придет.
– Сегодня не смогу, – говорит Учитель. – Завтра очень важная презентация, а ночью мне нужно обработать одного клиента.
– Где ты?
– Я по тебе скучаю, – отвечает Учитель.
– Но где ты?
– На улице. Где-то в окрестностях Фарао.
– У тебя там тихо.
– Да, я вышел из машины, сижу под звездным небом. Вокруг деревья, светится окно в доме. Мне одиноко. Я представляю, как ты лежишь сейчас в кровати, как ты сердито хмуришь лоб. Послушай, мне действительно очень жаль. Ты самая замечательная женщина на всем белом свете. Если кто-нибудь услышит, как я сейчас с тобой разговариваю, то наверняка подумает, что это грабитель и пальнет в мою сторону из дробовика. Поэтому, если наш разговор внезапно прекратится, не пугайся. Видно, не судьба мне познакомиться с твоей мамой.
Сари изо всех сил пытается засмеяться. У нее не очень получается.
– Прости меня, – просит Учитель. Выдерживает паузу, чтобы дать ей немного подумать. Потом строго спрашивает:
– Сари, ты не обиделась?
– Не очень, – отвечает она. – Но я не должна позволять тебе обходиться со мной таким образом, я знаю. Эбен, ты слишком много работаешь.
– Я очень… люблю эту работу, – тихо и нежно говорит он.