Губы Райкена прижались к моей шее, каждым поцелуем подчеркивая его слова.
— Ослепительная. Прекрасная. Невероятная.
Он отстранился, проводя взглядом по каждому миллиметру моего тела сквозь прищуренные веки, а губы его были тронуты мягкой улыбкой. Его взгляд метнулся от моих глаз к раскрасневшейся коже, затем скользнул к изгибу шеи. Его улыбка погасла, когда он уставился на укус сбоку моей шеи, выражение его лица изменилось.
Райкен замер надо мной, его глаза горели гневом и ревностью. Я чувствовала это в его груди и видела в его ауре. Мышцы его торса напряглись, словно сдерживая порыв сбежать.
Когда Райкен сделал свой ход, я сделала свой. Я запустила руку в пряди его волос и потянула как раз в тот момент, когда он оттолкнулся от меня.
Он замер надо мной, встретившись со мной взглядом.
— Дай мне больше, — прошептала я. — Я хочу вспомнить.
Сегодня вечером я вспомню все. Я была уверена в этом.
Глава 21
Райкен
Далия держала меня за корни волос, и хотя мне следовало уйти, я этого не сделал. Я не хотел, не тогда, когда мы только начинали, но было неправильно продолжать, когда она понятия не имела, кто я такой. Несмотря на поцелуй и мою жалкую попытку снять проклятие, которого явно не существовало, воспоминания остались утерянными, а метка у нее на шее, оставалась нетронутой.
Я любил её — и всё ещё люблю. Всегда и навеки. Как гласит надпись внутри кольца — того самого, что висит у неё на шее.
Я расслабился в её объятиях, опершись предплечьями по обе стороны от её головы. Я не мог просто уйти. Я бы не смог.
Далия напряглась, когда я взял обручальное кольцо и поднес его к свету.
— Оно подходит к твоему, — прошептала она. — Полагаю, это мое обручальное кольцо?
— Угу, — ответил я, отпуская кольцо и наблюдая, как оно опускается к ложбинке на ее шее. — Во что тебя заставили поверить?
Я не был уверен, хочу ли я знать правду. Я не был уверен, что смогу вынести правду, не тогда, когда я боролся с желанием стереть моего брата из её памяти и с лица земли. Далия нуждалась в спокойствии, сейчас больше, чем когда-либо. Чего ей не было нужно, так это какого-то незнакомого мужчины, угрожающего убийством всем, кто к ней подойдет.
— Я думаю, ты уже знаешь, во что меня заставили поверить, и я чувствую это здесь, — ее ладонь прижалась к моей груди, — что ты не готов услышать правду.
Я резко втянул воздух сквозь кончики зубов, почти забыв об односторонней природе нашей связи.
— Ты чувствуешь, но не видишь? — спросил я, имея в виду нить, которая связывала нас вместе.
Она покачала головой.
— Нет. Я пыталась найти ее, но там ничего нет. Ничего, кроме…
Она замолчала, и я стиснул зубы, когда она упомянула о узах Малахии. Хотя моя сторона нити оставалась прочной, я не мог заглянуть за тени, которые лежали на ее стороне.
Тени, которые дали понять, что наша связь была скрыта.
Прикосновение Далии скользнуло по моей груди, когда она провела пальцем по серебристым татуировкам.
— Почему ты думал, что поцелуй излечит меня?
— Сказки фейри. Они утверждают, что поцелуй настоящей любви может излечить любую болезнь между предназначенными друг другу партнерами.
Ладонь Далии двигалась все ниже и ниже, обводя извилистую татуировку, которая исчезала под краем моих брюк. Моя рука метнулась вперед, чтобы остановиться ее, слабо сжимая ее запястье.
Мы представляли собой интересное зрелище: вот она держит меня за волосы, я держу ее за запястье.
— Это было для тебя, а не для меня, — заявил я.
Она прикусила губу и отпустила мои волосы, проведя ладонью по моей шее, груди и животу. Мой желудок опустился, когда ее пальцы скользнули ниже, и хватка, удерживающая другое запястье, усилилась.
— Далия, — прошептал я сквозь стиснутые зубы, закрыв глаза. — Пожалуйста…
Я хотел сказать, чтобы это прекратилось. Мне нужна была вся она, а не частичная версия, но я не мог остановить ее, не тогда, когда я хотел ее больше всего на свете в этом мире и в других.
— Не останавливайся.
Я застонал, когда ее пальцы проникли в мои штаны, и моя кровь загорелась, когда его рука обхватила меня. Когда она сжала ладонь, мои глаза закатываются в чистом блаженстве.
— Черт, — простонал я, едва расслышав слова, в то время как в голове у меня громко шумело от триумфа. — Боги, я скучал по тебе.