— Далия!
Мои руки вдавились глубоко в её кости, пытаясь унять дрожь ее тела, но этого было недостаточно. Этого никогда не должно было случиться, но Малахия так долго удерживал эти воспоминания в ловушке, что их возвращение было не чем иным, как насилием.
— Нет, нет, нет, — бормотал я, пока она извивалась подо мной, опасаясь худшего.
Что-то пошло не так.
Когда я был примерно в двух шагах от того, чтобы позвать на помощь, ее тело расслабилось. Внезапно в ее черепе раздался треск, ее боль отразилась в моей собственной голове.
Затем, подобно прорыву плотины, которая слишком долго несла на себе слишком большой вес, в ее сознании образовалась небольшая трещина. Воспоминания нахлынули, как грохот громовой волны, каждое из них прокручивалось в моем собственном сознании.
Это было слишком. Боль пронзила мой череп, когда перед моими глазами разыгралась здешняя жизнь. Воспоминания о ней в детстве, затем о детстве с Малахией. С каждым потоком эмоций, с каждым видением, их так много, что это было почти невыносимо.
Подростковые годы пронеслись бешеной волной — он и здесь, потом Редмонд, Эйден, Джордж, Брэндон. Потом был я.
У меня сдавило грудь от этих воспоминаний, как и от того как я ее покинул, отверг, бросил, от всех чувств опустошенности, которые я внушил.
Я никогда не хотел причинить ей боль.
Я бы не повторил этой ошибки снова.
Новые воспоминания нахлынули на меня, воспоминания о ее пребывании в Ином Мире, в каждом из которых фигурировал Малахия. Эти воспоминания были наполнены ненавистью и негодованием, и хуже всего — я стиснул зубы — любовью.
Она любила его. Не так, как она любила меня, но все же она любила его.
Глаза Далии распахнулись, и в радужках заплясали золотистые огоньки.
— Я все помню, — сказала она.
Ее руки поднялись, пальцы прижались к моему виску. Я глубоко вздохнул и приготовился к тому, что должно было произойти.
Легкое, как перышко, прикосновение проникло в мой разум, ища все, что оставалось скрытым. Воспоминания сформировались перед моими глазами, и с последним вздохом я произнес короткую молитву в надежде, что любовь останется, несмотря на все, что она может увидеть.
Я знал, что не был хорошим человеком. Я убивал, калечил и творил зверства во имя власти, во имя долга, и теперь она это увидит. Она увидела бы меня таким, какой я есть, и поняла бы, что я никогда не был достаточно хорош для неё.
Я устроился поудобнее и закрыл глаза, принимая свою судьбу.
В конце концов, между парами не может быть секретов. В супружеских узах никогда ничего не останется неразделенным. Ничего.
Глава 22
Далия
Я вспомнила все, что Малахия заставил меня забыть: мою связь с Райкеном, мою любовь к моим друзьям и всю жизнь без него. Я вспомнила каждый момент нашего совместного пребывания в Ином Мире: интенсивные тренировки, балы, представления теневых кукол, мой провал восстания.
Я должна была бы ненавидеть его за все, что он сделал — и я ненавидела, — но я подготовила для него почву. Внутри него была надломленность, которую невозможно было исцелить, и я не могла не любить его, несмотря на боль между нами. Несмотря на бурный характер наших отношений, я понимала его бедственное положение и сочувствовала его стремлению любить и быть любимым в ответ. У него была моя любовь к нему, просто не такая, какой он желал.
Моя любовь к нему была любовью, которую человек испытывает к своим друзьям, братьям и сестрам и даже к врагам, которые бросают вызов.
Однако я никогда не была влюблена в него. Ни разу.
Нервное биение в груди Райкена отвлекло меня от этих мыслей, и я открыла глаза, ощущая каждую мысль, мелькающую в его голове. Там были страх, отвращение к себе, зависть. Этот мужчина — он был единственным, кого я любила.
— Я все помню, — сказала я, простое заявление, которое не должно было наполнить Райкена тем ужасом, который оно вызвало.
Когда я взглянула на него поближе, заметив беспокойство в его глазах, то наклонила голову. Страхом наполнили его не мои воспоминания, а его собственные.
Мне нужно было знать, что его беспокоит. Я хотела знать все.
Не спрашивая, я прижала кончики пальцев к двум его вискам, как будто мое тело каким-то образом поняло природу связи, связи и всего, что она за собой влечет. Не было никаких сомнений, что благодаря этому поступку я увижу его во всей полноте.