Анна Павловна встала, умылась, долго приводя себя в порядок перед зеркалом — ей не хотелось, чтобы её видели уставшей, осунувшейся после бессонной ночи, она должна выглядеть твёрдой, решительной, как всегда. Она оделась, вышла из номера, слегка кивнув на приветствие дежурной по этажу, и, решительным жестом растворив дверь гостиницы, окунулась в дождливое, зябкое утро. Она держалась прямо, горделиво, не прячась от ветра и дождя, а лишь слегка прикрываясь зонтом.
В сером здании, находившимся недалеко от площади, её уже ждали, дежурный выписал пропуск и показал кабинет, в котором её примут.
— Разрешите? — спросил она, открывая дверь кабинета.
— Входите, — ответил ей невысокий, лысоватый человек с выцветшими усталыми глазами и сморщенным, желтым лицом. Он представился Иваном Сергеевичем, бывшим сотрудником НКВД, ныне заведующим архивом.
Иван Сергеевич жестом указал ей на стул напротив себя, и сказал:
— Я знаю, мне звонили относительно Вас, просили. Просил человек, отказать которому я не могу, но не в этом суть. Я готов ознакомить Вас с материалами по делу Вашего отца, но подумайте — нужно ли это Вам? Подумайте хорошо.
Анна Павловна стиснула зубы, взгляд её стал жёстким и злым, сколько сил потрачено, неужели опять отказ?!
— Я уже подумала! Подумала хорошо! И не вижу причин, чтобы Вы отказали мне!
— Помилуйте, — ответил Иван Сергеевич, — я не отказываю Вам, просто предлагаю подумать, выдержите ли Вы всё то, что узнаете из этого деда? Вот оно, дело Вашего отца, его звали Савелий Игнатьевич, а Вы Павловна, почему?
— После того, как моего отца арестовали, а затем расстреляли как врага народа, мать сменила мне отчество, Павел — брат отца, мать не хотела, чтобы меня считали дочерью врага. Но потом, в пятьдесят шестом, моего отца реабилитировали.
— Знаю, знаю, реабилитировали, — ответил Иван Сергеевич и вздохнул, подумав: «Так реабилитированный Савл стал Павлом».
— Вот дело, возьмите, — он протянул Анне Павловне толстую папку, — пройдите в ту комнату и читайте, не торопитесь, я подожду.
Анна Павловна рывком выхватила папку из его рук, резко повернулась и гордой походкой направилась в комнату, на которую указал ей Иван Сергеевич. Она вошла, плотно закрыла за собой дверь, села, положив дело на стол перед собой, и открыла первую страницу.
Она с трудом узнавала человека, смотрящего на неё с фотографии, как не похож он был на того, на старом пожелтевшем снимке, который хранила она всю жизнь! Тот был уверенным, красивым, сильным, молодым, а здесь она видела измученного, усталого человека с пустым озлобленным взглядом. Она смотрела на фотографию, и слезы сами собой катились по её щекам, смотрела, не решаясь перевернуть страницу.
Иван Сергеевич ждал, сидел, временами постукивая карандашом по столу; прошёл час, другой, третий, наконец, она вышла, швырнула дело на стол, и со злостью сказала:
— Лучше бы Вы мне не давали это читать!
— Я предупреждал Вас.
— Но я же не знала! — возмущенно вскрикнула Анна Павловна.
— Да, Вы не знали. По доносам Вашего отца сажали и расстреливали невинных людей. Он был секретным сотрудником аппарата Ежова, «сексотом». Ну, а когда Ежова арестовали, то и ему пришлось ответить за свои грехи. Поверьте, он заслужил своё наказание.
— Но ведь его же реабилитировали! — возмущенно вскрикнула Анна Павловна.
— Да, реабилитировали, это Хрущев, у него у самого руки по локоть в крови. Сути дела это не меняет.
— Так, это всё правда? — поникшим голосом спросила Анна Павловна.
— Да, правда, — ответил тихо Иван Сергеевич.
— И как же мне жить теперь?
— Как жить? Честно, по совести.
Притча о выборе
В глуши северных лесов, где высокие сосны устремляют к небу свои верхушки, да серые скалы, поросшие мхами, омываются водами быстрых рек, жил старик-отшельник. Он выращивал на маленьком огороде злаки, дающие пищу, и молился Богу.
Третий день шёл путник по горным тропам, чтобы встретиться со стариком, спросить совета. Наконец пришёл он к горному озеру, на берегу которого, среди высоких сосен, стоял деревянный скит старика. Старик сидел на камне и смотрел вдаль, заметив путника, он подождал, пока тот приблизится, встал, поклонился ему в приветствии, и спросил:
— Приветствую тебя, путник, желаю здравия и благополучия. Что привело тебя в эти края, уделенные от мирской суеты? Долго ли идёшь? Куда путь держишь?