63. О национальной гордости
Министр Н. на заседании правительственной комиссии по национальной культуре указал министру С. на недопустимость ошибок в национальном костюме. «Грядёт восьмая годовщина Возрождения национального самосознания, – сказал министр Н., – а подобные просчёты толкают страну назад, в хаос необузданного космополитизма». Министр С. вынужден был покинуть заседание. Возможно, и пост министра.
Дома у министра Н. старая нянюшка укладывала спать младшего внука и рассказывала сказки, которых знала превеликое множество. Сказки разных народов и народностей огромного мира из эпохи необузданного космополитизма. Женщина не заботилась о политике, она заботилась о ребёнке. Разве сказки могут научить плохому?
64. О злобе дня
Государственная дума приняла закон… Президент нанёс визит… Состоялось подписание договора… Рабочие вышли на митинг… Космонавты вышли в открытый космос…
Студенту Иванову всё это было безразлично. Студент Иванов пребывал в глубоком горе: студентка Терентьева сказала, что он ей неинтересен.
65. О религии
– Покайтесь! Грядёт Конец Света! – взывал с амвона Истинный Пастырь.
– Религия – опиум для народа! – надрывался с трибуны Воинствующий Атеист.
– Сила ночи, сила дня – одинаково фигня, – противно хихикал Инженер Душ.
Это набирала обороты предвыборная кампания на Свято Место. Число кандидатов перевалило за легион.
66. О поэзии
Собрались однажды пегасы на встречу выпускников и стали достижениями делиться. Все куда-то устроились и честно трудятся, вдохновляют. Кто стихи для детей, а кто пожёстче. Лирику. Даже двоечник Розы-Морозы, и тот живёт, буквально, припеваючи – песни для эстрады на его крылатой совести. Вспомнили и об отличнике, который здесь на Парнасе в аспирантуре оставался. Чтобы служить чистому искусству, как он говорил. Высшей поэзии. Поискали – нигде не нашли. Махнули копытами и стали дальше веселиться. До утра, чтобы потом сразу на работу.
А прозрачная тень бывшего аспиранта печально бродила прямо посреди праздника, но не могла никого коснуться. Как и не могла уже никого вдохновить.
67. О тараканах
Вот он, сидит посреди кухни. Живое существо. Наверное, у него семья, её нужно кормить. Что нам крошки обеденные, то ему месячный запас.
Завтра уже не один сидит, сотни их копошатся. Ночью свет включаешь, а они ковром!.. К тому же, микробы. Со всех окрестных помоек прямо тебе на хлеб. А через неделю в доме уже сотни тысяч особей. Ползают по тебе, когда спишь. Осваивают новые территории.
Вот он, сидит посреди кухни. Живое существо. Очень удобно сидит. Не промахнёшься.
68. Об очередях
– Пропустите, – и локтем в бок.
– Разрешите, – и каблуком на ногу.
Люди сами понемногу расступились, пропуская к заветной двери с надписью «Рай».
За ней оказался длиннющий хвост такой же очереди.
Блаженны терпеливые!
69. Об учителях и учениках
– Вы неправы, учитель! – заявил ученик и удалился, хлопнув дверью.
Вскоре в народе пошла молва о новом учении. Новый учитель был ранее учеником, но видел дальше, понимал больше, объяснял лучше прежнего учителя.
Так считали новые ученики. Потом один из них, самый толковый, в котором видели преемника, однажды заявил:
– Вы неправы, учитель! – и удалился, хлопнув дверью.
Вскоре в народе пошла молва о новом учении. А бывший новый учитель пошел на могилу старого учителя.
– Простите меня, – сказал он серому камню и зеленому дерну. – Я плохой ученик. Мне нельзя было учить других.
– Опять спешишь с выводами, – мудрая улыбка учителя была такой же, как прежде.
70. О красоте
В одной стране изобрели волшебную косметику. Если не досталось от природы красоты внешней, исправить ошибку! Сделать видимой внутреннюю суть!
Ну и стало у них полно уродов. Из бывших красавцев, которые думали себя вообще в совершенство превратить. Да и природа-то редко ошибается…
71. О карандашах и ластиках
Гонялся ластик за карандашом. Что один нарисует, другой тут же стирает.
Карандаш как-то оторвался от преследователя и быстро-быстро нарисовал ластик. А вдруг тому не захочется вытирать себя самого? Но настоящий ластик преспокойно стер нарисованного.
Тогда карандаш разозлился и начал со страшной силой закрашивать пространство, не заботясь уже о рисунке. Ластик тоже разозлился и начал со страшной силой вертеться на одном месте. Из-за их совместной злости что-то в мироздании треснуло, порвалось. Инвертировалось, короче. Вывалились оба в так называемую обратную реальность.