— Подожди секунду.
Она оставила меня у двери, чтобы включить лампу в нескольких шагах от меня.
Свет открыл взору простую, пустую и безжизненную квартиру. Я проследовал за ней в крошечную гостиную, заваленную матрасом и похожим на коробку диванчиком. Никаких фотографий, безделушек — ничего, что помогло бы понять это заманчивое существо, что ворвалось в мою жизнь сегодня утром и полностью ее похитило.
— Сколько ты здесь уже живешь? — спросил я.
Она положила свою сумочку рядом с диваном и сказала:
— В этой квартире почти два года, но в Филадельфии нахожусь вдвое дольше.
Тогда почему она живет так, будто может собрать вещи и уехать в любой день? Здесь нет ничего, кроме мебели. Единственное, что я заметил, что даже было менее всего личным — подпирающий угол футляр для гитары.
— Садись, а я принесу бинт и все остальное.
Она стала стягивать пальто, а потом резко выдохнула. Ее руки опустились по бокам, а лицо исказилось от боли. Я вскочил на ноги. Ее глаза были закрыты, а зубы впились в нижнюю губу.
— Что такое, Макс? Что случилось?
Она слегка всхлипнула и повернулась ко мне спиной. Она вытянула руки так, будто хотела, чтобы я снял пальто. Я ухватился за воротник и начал его стягивать.
— Ай, — заныла она.
Подкладка ее пальто была влажной от крови и прилипла к спине.
— Черт, Макс. Почему ты мне не сказала, что ранена?
Ее голос был тихим и прерывистым, когда она ответила:
— Я не думала, что все настолько плохо.
Может, и нет, но кровь начала сворачиваться, а снимая пальто, она снова текла. Макс пошевелилась, и даже это небольшое движение заставило ее простонать. Я держал одной рукой воротник, а другой — за плечо.
— Попробуй вытащить руки.
Я пытался удерживать пальто неподвижно, но она несколько раз захныкала, когда высвобождала руки. Я направил ее в сторону матраса, чтобы она легла на живот.
Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.
— Просто сорви его, Кейд.
Я опустился на колени возле нее и откинул локон волос с ее лица. Она и близко не казалась такой же храброй, как звучал ее голос.
— Как бы мне ни нравилась идея сорвать с тебя одежду, думаю, мне лучшего этого не делать.
Щеки ее прижимались к матрасу, поэтому совсем дерзить у нее не получалось:
— Тебе же хуже.
В этом я и не сомневался.
— Погоди минутку.
Кухня была такой же крошечной, как и гостиная. Я начал открывать шкафчики в поисках миски.
— Знаешь, ты мог бы просто спросить, и я сказала бы тебе, где искать, — произнесла Макс.
— Так веселее. Кто знает, что я найду?
Я нашел большую пластиковую миску и поставил ее. Я включил кран и стал ждать, пока пойдет горячая вода. Я услышал на другой стороне дивана ее смех, а потом стон.
— Мне не хочется тебя разочаровывать, но ты не найдешь там никаких грязных секретов. Может, только прокисшее молоко, и все.
Я наполнил миску и нашел в ящике у раковины махровую салфетку. Вернувшись в гостиную, я спросил:
— А где тогда я могу найти эти грязные секреты?
Она улыбнулась и ответила:
— Я унесу их с собой в могилу. Прости, Золотой Мальчик.
Я задрал верхнюю часть пальто, и она вздрогнула.
— Извини.
— Все нормально, — прошептала она.
Но голос ее звучал не нормально. Я опустил салфетку в теплую воду и тщательно ее отжал.
— Вот, что я скажу... — проговорил я. — Я обменяю твой секрет на часть моей песни.
Я выжал немного воды на то место, где кожа соприкасалась с подкладкой пальто, и начал аккуратно его оттягивать.
Она ответила: «Идет», — а потом подавила стон. Я добавил еще воды, очищая кожу, как можно осторожнее. Чем больше я видел ее спину, тем злее становился. Кожа в некоторых местах уже побагровела, и каждую царапину я ощущал, как на своей собственной коже. Я резко вздохнул, и мои легкие будто заполнило огнем. Сквозь свою ярость я ничего не видел, и мне хотелось вернуться прямо к бару и найти того парня. Даже у него не было столько крови.
Я сжал салфетку в кулаке и сказал:
— Тогда послушаем секрет.
Нам обоим нужно было отвлечься.
Она глубоко вздохнула и проговорила:
— В средней школе я была участницей группы поддержки.
12
Макс
— Кем ты была?
Мне всегда нравилось шокировать этим людей, и это немного помогло отвлечься от боли.
— Ты не ослышался, Золотой Мальчик. Я была чирлидершей.
Его руки, стягивающие с моей спины пальто, замерли, и я была благодарна за эту передышку.
— Я пытаюсь это себе представить, — сказал он. — Но я просто...
Он замолчал, и я спросила:
— Что? Не можешь представить меня в юбке чирлидерши?
— Нет, этот-то образ я с легкостью могу вызвать у себя в воображении.
— Конечно, можешь. Мужчины. — Я закатила глаза, хотя особо и не возражала. То, что я знала, как привлечь такого парня, как он, наделяло меня некоторой властью. Даже если он не имел понятия, в какое безумие ввязался.
— Но серьезно... Чирлидерша?
Казалось, все это было сто лет назад. Другая я.
Я ненавидела думать о прошлом. Каждый раз, когда это происходило, я чувствовала себя тяжелой, как будто сила тяжести удвоилась и теперь удерживает меня у земли, расплющивает.
Я не могу объяснить, но слова сами потекли потоком:
— Я долгое время притворялась тем, кем не являлась, — сказала я.
Он снова начал тянуть материал, и я ощутила, как кожа натянулась, а за ней потекла струйка свежей крови. Он нежно вытер тряпкой царапину, но кожа была такой чувствительной. Я изо всех сил пыталась не вздрагивать, когда он дотрагивался до меня, но несколько раз у меня не получилось.
— По крайней мере, ты перестала притворяться. А многие люди — нет.
Правда? Я просто поменяла одно притворство на другое.
Мне нужно было отвлечься... от прошлого и боли. Я зажмурилась и сказала: