Она хмыкнула и сказала:
— Выглядит неплохо.
Она снова села, и рука на моем лице опустилась на мое бедро. Она обхватила ею себя, когда потянулась за марлей. Господи Иисусе.
Я попытался подобрать какие-то слова.
— Сегодня выдался... интересный день.
Учитывая, что я познакомился с ней сегодня утром, а уже очарован и одержим, то да. Я бы сказал, что день был чертовски интересным.
— Завтра сегодняшний день покажется тебе легкой прогулкой, — сказала она.
Она отрезала кусочек марли и снова встала на колени, чтобы приложить ее к моей голове.
— Почему ты так ненавидишь праздники? Твои родители заходят слишком далеко?
Она прижала пластырь к краям повязки и начала его приглаживать, другая ее рука опиралась для равновесия на мое плечо.
— Сложно объяснить.
— Думаю, я могу понять.
Она снова потянулась за тряпкой и стала вытирать оставшуюся кровь на моем лице. Не отрывая взгляда от своего занятия, она проговорила:
— Праздники вызывают у нас плохие воспоминания. Мои родители считают, что если будут достаточно притворяться, достаточно украшать дом и готовить еду, то не будут много думать о том, чего у них нет.
— А на тебя это не действует?
На несколько секунд ее глаза встретились с моими.
— На меня ничто не действует. Кроме музыки.
Я поднял руку и положил поверх ее ладони, лежащей на моем плече.
— Мне жаль.
Она посмотрела на меня, и ее глаза искали мой взгляд.
— Обычно мне не нравится, когда люди так говорят, но...
Влажная тряпка скользнула по моей щеке к порезу на губе. Ее глаза были темными, губы приоткрылись. Она осторожно промокнула рану. Я следил за движением ее горла, когда она сглотнула.
Медленно, так медленно, что казалось сном, ее ладонь перевернулась, и костяшки пальцев коснулись моих губ. Ее глаза были широко распахнуты и излучали ясность. Мы оба были трезвы. Одна моя рука нашла ее бедро, а когда она склонилась надо мной, ее грудь коснулась моего плеча.
Я чувствовал ее дыхание на своих губах, ее глаза расширились от желания. Она закусила губу, и я подавил стон. Ее взгляд опустился к моим губам, и тряпка упала на пол.
Но тут зазвонил ее телефон.
Она подпрыгнула так быстро, что оказалась на другом конце комнаты прежде, чем, удерживая до этого дыхание, я выдохнул.
Он взяла телефон и побледнела, когда сказала:
— Это мой парень.
Я сглотнул, но у меня во рту все равно было сухо, как в пустыне.
Вселенная нам обоим сделала одолжение. Я не хотел делать ее обманщицей. Целовать ее было неправильным.
— Мне все равно пора уходить.
Как можно быстрее я подошел к двери, но она окликнула меня:
— Кейд!
Я широко распахнул дверь и оглянулся. Она сжимала в руке телефон, готовясь ответить.
— Мне жаль, — сказала она.
— Не надо. Я не жалею. — Она сделала ко мне небольшой шаг, но я отвернулся. — Увидимся утром.
14
Макс
Это была чертова катастрофа колоссальных масштабов.
Я нажала «принять звонок» и сказала:
— Привет, малыш. — Звук на его конце провода был искаженным и громким. Должно быть, он находился в каком-нибудь клубе, потому что музыка долбила по ушам. — Мейс?
— Макси Пэд*!
И... он был пьян.
— Мейс, мы уже говорили с тобой об этом. Есть смешные прозвища, а есть отвратительные. Так вот это относится ко второму.
— Макси... Давай встретимся в «Пьюр».
Дерьмо, если он был там, то, наверно, наглотался таблеток, а не залился пивом.
— Я не могу, Мейс.
— Нет, можешь. Боже, Макс, это потрясающая хрень. Ты должна попробовать.
Так я и думала. Я его не осуждала. Многие годы я совершала множество безумных поступков, но для таких вещей у меня нет места в моей жизни. Если я буду справляться со своей болью таким образом, то не будет причины вкладывать ее в свою музыку, и тогда я останусь ни с чем.
— Послушай, Мейс. У меня, правда, был очень трудный день на работе.
— Я избавлю тебя от этих мыслей. — У него был невнятный скрипучий голос. Обычно от его голоса у меня подкашивались ноги. Но не сегодня вечером. Я не была согласна на все его решения, что бы он ни предложил.
— Нет, Мейс. Я просто лягу спать.
— Черт, Макс. Сначала ты кидаешь меня утром.
— Мои родители в городе, и это ты бросил меня.
Он даже меня не слушал и просто продолжал говорить:
— А теперь ты даже не хочешь встретиться со мной, когда я не увижу тебя завтра целый день.
Я не могла сейчас с этим разбираться. Мне пришлось взять себя в руки, чтобы не повесить трубку.
— Я не могу, понятно? Поговорим, когда ты протрезвеешь. Спокойной ночи.
Я отключила телефон и опустилась на диван. Я прижалось пылающей щекой к прохладному экрану телефона, а другой рукой оперлась на подушку позади себя. У меня в голове проносилось так много мыслей — мыслей о Мейсе и Кейде. Но это был длинный эмоциональный день. Я была не настолько глупа, чтобы позволить себе принять решение в запале. Несмотря на то, что, когда я закрыла глаза, я до сих пор чувствовала ладони Кейда у себя на спине, а его лицо под кончиками своих пальцев.
Чертова катастрофа. Определенно.
Все, чего мне хотелось, — это принять душ, но тогда я испорчу повязку на спине. Вместо этого я сбросила с себя одежду и упала в забвении на кровать.
Он потянул меня за волосы, и я почувствовала, как влечение растеклось по всему моему позвоночнику до самых кончиков пальцев. Он оттянул мою голову назад, и его губы опустились на мою шею. Он нежно вел губами вниз по моему горлу, а потом его зубы коснулись моей ключицы.
Я простонала ошеломляюще громко.
Он наградил меня еще одним покусыванием.
Я нырнула руками под его футболку и впилась пальцами в поясницу. Его бедра прижались к моим, и я ощутила, как под моими ладонями напряглись его мышцы.
Он оставил мою ключицу и отодвинул носом в сторону мою рубашку, покрывая поцелуями грудную кость. Его язык двигался по одной из веток моей татуировки, и мне казалось, будто я заживо горю. Щетина царапнула мою чувствительную кожу, и у меня подкосились ноги.