Поэтому как бы я ни хотел свидания, о нем я не упомянул.
- Спасибо, что вытерпел все это, - сказала она. - После всего, через что ты прошел, мне, возможно, следует тебя отблагодарить. Можешь записать в свое резюме - опытный бойфренд.
- Эй, я съел довольно много вкусной еды. Думаю, для большинства парней этого достаточно.
- Еды и секса, - сказала она.
Повисло неловкое молчание. Ее щеки так мило вспыхнули, что я позволил этому молчанию продлиться еще, потому что мне нравилось видеть ее не в своей тарелке.
Наконец, она раздраженно вскинула руки и сказала:
- Что? Это же правда! Хочешь сказать, что не думаешь постоянно о сексе, Золотой Мальчик?
- Ну, конечно, думаю.
И прямо сейчас я думал о нем, и от этого покинуть квартиру было нелегко. Мои глаза, как и обычно, были прикованы к ее губам, и у меня возникло внезапное желание взъерошить ее волосы, вернув их к обычному состоянию. Мне хотелось увидеть ее без этой нелепой водолазки, чтобы была видна ее кремовая кожа и украшавшие ее узоры. Боже, неужели только сегодня утром я видел ее дерево-татуировку в полной красе? Я до сих пор мог себе представить голые ветви и извилистые корни. Интересно, что оно значило для нее? Интересно, каково это провести по этим линиям подушечками пальцев? Своими губами?
Она прочистила горло, и я понял, что стою и пялюсь на нее, представляя ее голой, черт знает, сколько времени.
Я откашлялся.
- Ну, мне, наверно, пора.
Пойти и начать биться головой о стену. Выпрыгнуть перед движущейся машиной. Заняться делом. Подходило все из вышеперечисленного.
- Да, - сказала она. - Э-э, спасибо тебе… еще раз за все.
Я покачал головой и улыбнулся.
- Не за что. До встречи, Злая Девочка.
Я открыл дверь и шагнул в коридор.
- Спокойной ночи, Кейд, - сказала она.
Я лишь позволил себе оглянуться на секунду и сказать:
- Спокойной ночи.
Я спустился по лестнице и вышел на улицу. В Китайском квартале было довольно оживленно, поскольку на День благодарения рестораны все еще оставались открытыми. Я бросил последний взгляд на дверь дома Макс и пообещал себе его забыть.
Я отказал себе в том, что не могу получить. Я не смогу снова через это пройти. Я сказал: “Прощай, Макс”, - и отправился к ближайшей станции метро.
В пятницу мне было слишком лениво вылезать из постели. Чтобы не быть совсем уж жалким, я пролежал до второй половины дня. Стремясь сделать хоть что-то за день, я набрал номер своей бабушки.
Я солгал Блисс насчет ее болезни, потому что знал, что та все равно не усомнится. Ба заболела в начале нашего выпускного года - пневмонией - и чертовски меня этим напугала. Она - все, что у меня есть, и я думал, что потеряю ее. Мне было двадцать один, и вся моя жизнь крутилась вокруг вечеринок, как и у большинства ребят в колледже. Но не такими я видел наши последние совместные месяцы в колледже. Примерно в это время я заставил себя серьезно задуматься о будущем. И примерно в это же время я начал испытывать чувства к Блисс.
На четвертый или пятый гудок она ответила, наверно, потому что так долго шла к телефону. Она была старенькой… и как она любила говорить, “медленной как черепаха”.
- А вот и я, - ответила она.
Никогда не слышал, чтобы кто-то отвечал на звонок, как она.
- Привет, Ба.
- О, Кейд! Я так рада тебя слышать. Нам ужасно тебя вчера не хватало.
Я закрыл глаза, удивительно взволнованный ее голосом. Должно быть, это из-за вчерашнего обсуждения моих родителей и компании с Миллерами. Воспоминания о семье все еще свежи в моей памяти.
- Мне тоже тебя не хватало, Ба.
- Как прошел День благодарения с Блисс, дорогой?
Я не рассказывал Ба обо всем, что произошло с Блисс. Я сказал ей, что проведу День благодарения здесь, потому что не могу себе позволить поездку домой и не хочу настаивать на том, чтобы она оплатила дорогу. Ее пенсия едва покрывала все счета, и она и так достаточно сделала для меня. Мне ужасно не нравилось лгать ей, но это вынужденное зло.
- О, ты же знаешь, у нас с Блисс всегда все интересно.
На другом конце провода я услышал ее скрипучий смех.
- О, я не сомневаюсь.
Ба встретилась с Блисс на втором спектакле нашего выпускного года. После пьесы мы ходили ужинать, и на выходе из ресторана Блисс врезалась в стеклянную дверь. После этого Ба сказала мне, что она поняла, что я влюблен в Блисс, потому что я не смеялся над тем, что она назвала “самой чертовски смешной вещью, которую я когда-либо видела”.