Лайон успела перед нападением Ирлайта одеть на меня сюртук, как удачно. Не с первого раза, едва попадая в карман, достал два последних флакона с тонизирующими зельями.
«Слабенькие, но сойдут, с ними регенерация пойдёт быстрее. Всё равно больше ничего».
Я всего лишь откупорил флаконы, опрокинул их содержимое в рот, но так устал, словно перелетел океан, и опять провалился в забытьё — спасение измученного тела.
Трое надвигаются. Фейри огня, молоды, повадки воинов.
— Вроде бы сдох.
Украдкой, из-под ресниц, вижу, как троица переглядывается.
— Туда ему и дорога, — говорит тот, что старше, дотрагивается до странной эмблемы на груди в ритуальном жесте. Перевожу взгляд, у других такие же. — Пусть заберёт свою мерзость!
В меня летит маленький гладкий шарик — мой маячок, который я оставил Ирлайту.
— А если жив?
Фейри мнутся, прячутся за щитами, но приблизиться так и не решаются, несмотря на то, что я лежу без движения.
Отвлекаюсь на крики Лайон, и чуть не пропускаю момент, когда три огненные сферы летят в своды высокого потолка, и так испещрённого трещинами. Грохот. Взрыв. Обломки крыши, камни валятся вниз. В последний момент успеваю выставить барьер и откатиться в сторону под защиту колонны.
Когда выплыл в другой раз, в разломы с потемневшего неба уже заглядывали первые звёзды. Боль унялась, я мог спокойно шевелить руками. Ворот рубашки, пропитавшийся кровью, противно холодил шею и грудь. Я попытался сползти с груды камней, на которой лежал, но они пришли в движения, грозясь засыпать меня. А я и в прошлый раз еле выполз.
«Повезло, что вокруг Ирлайта такие же трусы и идиоты, как он сам, не удосужились убедиться, добили меня или нет. Зато столько пафоса. Прямо как в Лайон при нашей первой встрече. Лайон. Куда же они унесли её?»
Хотелось есть, ещё больше пить, очень тянуло в сон и с трудом удавалось держать глаза открытыми, но я превозмог марево в голове.
«Приходить в себя буду никак не меньше суток. Вокруг пустыни нагов, — Осор знала, где сделать убежище, чтоб никто не мешал, — выбраться отсюда в одиночку у меня получится ещё не скоро».
Тело восстанавливалось, но магия возвращалась непозволительно медленно. Опять приложил руку к сердцу, случайно наткнулся на вышитый значок, приколотый к сюртуку, и усмехнулся.
«Братство чёрных магов. Что ж, мне бы сейчас пригодилось какое-нибудь братство. Я бы не отказался от спасения».
Я вспомнил, как Лайон говорила, что нужно уметь просить о помощи.
«Попросить? Но как? Маячок. Фейри оставили тут маячок, настроенный на мою ауру. Если я смогу его переправить. То…»
Не успел додумать, как руки уже сами чертили поисковые руны, и алые знаки стеклись в одну точку.
«Там! Он там!»
Простейшие заклинания поиска и перемещения едва не отправили меня в обморок. Я вытянул руку, маячок взмыл в воздух и неровно, скачками, рискуя свалиться, поплыл ко мне. Когда холодный полированный камень маячка упал в мою ладонь, тьма снова утащила меня на дно.
Когда опомнился, вокруг было так темно, что только демоническое зрение, привыкшее к полумраку Хаоса, да свет звёзд позволяли различать очертания. Маячок всё ещё лежал в руке.
«Почтовый огонь. Заклинание одновременно и простое, и сложное. Сложность — попасть к нужному адресату. Тем более так отправляют письма, а тут маячок. Но должно получиться, выбора нет. Кому отправить, тоже особо выбора нет. К тому, кто догадается, что это. Брам. Он видел такой маячок, когда мы охотились за МакКоллином. Он должен вспомнить. Ну а дальше любопытство и благородство сделают своё дело».
Я полежал немного, собираясь с силами. Поднял руку, от ладони взвился лёгкий дымок, закрутился чёрным пламенем. Маячок взмыл в его сердцевину, завертелся и пропал. Я уронил руку, попробовал сесть, но оказалось, что это плохая идея. Тогда я просто повернулся на бок и как смог устроился спать.
«Это лучшее, что я могу сделать. Так регенерация пройдёт быстрее».
Когда я проснулся, было уже утро. Вокруг мёртвая тишина, только ветер задувал в проломы и щели.
«Никого. Может и не получилось. Или я зря понадеялся на Кадума. Он слишком зол, что я не помог Шантиль?»
Я пошевелил руками и ногами, кости срослись, но движения всё равно отдавались болью. Повертелся с боку на бок, сполз с камней и устроился у стены. После булыжников ровный пол показался королевской периной. Холод донимал, но я всё равно провалился в зыбкую дрёму.