— Продолжай, – подсказывает Ройс.
— Он иногда заходил ко мне, когда я переодевалась, и... – вздох. — Мне нужно немного свежего воздуха. – Я прижимаю ладони к своим горячим щекам в попытке охладить их.
Ройс отходит от открытого окна, чтобы позволить ветерку наполнить комнату, но это мало облегчает мое беспокойство.
— Неудивительно, что Алан Лонгмайр был извращенцем, – говорит Даз, и когда я ловлю его взгляд, выражение его лица наполнено состраданием.
— Откуда ты знаешь? – Я спрашиваю его.
— То, что однажды сказал Роберт, – пожимает Даз своими широкими плечами. — Он сказал, что тот был хорошим адвокатом, но никогда бы не позволил ему переступить порог его дома. Я не думаю, что Алан ему нравился...
— Можем ли мы перенестись в тот день, когда у тебя появился этот шрам, – нетерпеливо перебивает Ройс.
Я вздыхаю, изо всех сил пытаясь сдержаться.
— Я наткнулась на один из темных секретов Алана, – я начинаю ковырять кожу вокруг пальца. — Я не готова сказать, что это такое, но это было отвратительно и...
— Это помогло бы нашему делу против шантажистов, если бы ты рассказала нам, – настаивает Ройс.
— Она не готова рассказать нам, – огрызается Лейн. — Просто брось это, братан. – Его взгляд смягчается, когда он снова смотрит на меня. — Давай, Чар, продолжай.
— Я только что пришла домой из школы и случайно раскрыла секрет Алана, поэтому я попыталась рассказать об этом своей маме, но она продолжала обрывать меня, говоря, что не хочет слышать ни слова негатива об Алане. Все, что я успела сказать, это то, что он сделал что-то ужасное.
— Она предупредила меня, что если мы расстроим Алана, он выгонит нас, и мы останемся бездомными. Это была угроза, к которой я отнеслась серьезно, потому что нам некуда было бы идти. Я имею в виду…Папа мог бы взять нас временно, но он жил над своим гаражом, так что там было не так много места для всех нас троих. Но в моем детском сознании я всегда надеялась, что они снова будут вместе.
— Я ходила взад-вперед по саду, потому что не знала, что делать, а находиться внутри было слишком небезопасно...
— Почему? – Спрашивает Ройс. — Почему находиться внутри было слишком небезопасно?
— На случай, если Алан вернулся бы домой, – вру я. Настоящая причина в том, что, как только я обнаружила скрытые камеры в своей спальне и ванной, мне показалось, что внутри грязно и отвратительно. И было неразумно убирать камеры, потому что тогда Алан понял бы, что я за ним слежу.
— Примерно через двадцать минут сидения на солнце, размышляя над своей проблемой, я решила взять судьбу в свои руки. В его офисе есть шкаф, который всегда заперт, где он хранит важные файлы клиентов. Ну, это история, которую он рассказал нам однажды, когда инспектор спросила его: «Что в шкафу?». Это было за ужином и совершенно неожиданно, и мою кожу покалывало от подозрений. Я отложила этот разговор на задний план с намерением однажды вмешаться, просто ради удовольствия. Просто чтобы позлить его. Я ненавидела этого человека еще до того, как узнала его секрет.
— Ключ был в замке, – говорю я им, а затем делаю паузу, чтобы еще раз все обдумать.
— И это было странно? – Спрашивает Лейн.
— Да. Для Алана необычно быть таким беспечным, но я воспользовалась возможностью, чтобы разнюхать. Я обнаружила файлы клиентов, но также и другие вещи...
— Например? – Снова Ройс. Нетерпеливый.
— Фотографии девушек. Молодых девушек. Видео молодых девушек, – медленно произношу я, когда мне кажется, что я выхожу из своего тела, чтобы посмотреть на себя сверху вниз. Я здесь, но на самом деле не здесь. Естественный защитный механизм для самозащиты, я думаю, вы могли бы назвать это внетелесным опытом.
— Продолжай, – мягко призывает Лейни.
— И пистолет. У него был пистолет, – я сглатываю и касаюсь губ пальцами. У меня так пересохло во рту.
Когда я упоминаю пистолет, между тремя мужчинами возникает мгновенный обмен репликами, как будто все части наконец начинают вставать на свои места. Не произносится ни единого слова, они просто смотрят друг на друга.
Я продолжаю:
— Первое, что я сделала, это связалась со своим отцом, не сообщая ему слишком много информации, и он сказал мне оставаться там, где я была, и он приедет и заберет меня. Он сказал мне, что будет примерно через час, но когда этот час пришел и прошел, я запаниковала и позвонила ему снова. Он сказал, что застрял в пробке, но скоро будет со мной.
Снова я сосредотачиваюсь на пятне на полу. Мне просто невыносимо смотреть на мужчин в комнате.
— Беспокоясь, что Алан может вернуться домой, я схватила пистолет и стала ждать в саду за домом.
— Где была Ди в этот момент? – Спрашивает Даз.
— Я не знаю, – отвечаю я. — Я действительно звала ее несколько раз, но ответа не последовало и я переживала быть пойманной... – Я снова останавливаюсь. Я не знала, сколько камер было спрятано в доме, и знала, что наши разговоры, даже то, что я ворвалась в его кабинет, снималось на пленку.
— Поймана...? – Лейн призывает меня закончить предложение.
— Им, – лгу я. — Я не хотела, чтобы Алан поймал меня. Оглядываясь назад, я теперь задаюсь вопросом, была ли у него сигнализация на дверце шкафа, которая посылала предупреждающий сигнал на его телефон, потому что он пришел домой рано и обнаружил меня сидящей на заднем дворе на низкой каменной садовой ограде с пистолетом в руке. Чтобы уточнить, не я ли отперла шкаф, потому что он уже был отперт ключом, который все еще торчал в щели.
У меня так пересохло в горле, что голос становится хриплым, и мне приходится несколько раз откашляться.
— Подожди, – говорит Лейн, поднимая руку. — Мы делаем перерыв, так что я могу принести Чар стакан воды.
— Спасибо, – выдыхаю я, отчаянно желая облегчения, но зная, что они меня не отпустят.
Даз отходит с пути двери, и Лейн распахивает ее. С открытой дверью мы можем слышать приглушенные голоса в конце коридора, и Даз зовет кого-то «Братан», но я на самом деле не обращаю особого внимания. Комната кружится, и я просто благодарна, что сижу, а не стою.
Я чувствую на себе его взгляд, наблюдающий за каждым моим движением, и поднимаю взгляд, чтобы встретиться с его взглядом и найти сострадание в его глазах.
— Я знаю, тебе это нелегко, – мягко говорит Ройс.
— Ты заставляешь меня заново переживать мой кошмар, – честно говорю я ему.
Он мягко кивает, когда его темные глаза скользят по стулу, на котором я сижу.
— Здесь удобно? Тебе нужна подушка?
Я оглядываюсь.
— Ты со мной разговариваешь?
Он закатывает глаза, и на его красивом лице появляется милая ухмылка.
— Ройс Хантсмен не может говорить мне что-то приятное. Мне! – Я указываю на свою грудь. — Сводной сестре дьявола.
— Может быть, у меня момент слабости, – напевает он, подавляя улыбку.
— Нет, – утверждаю я, качая головой. — Проявление доброты требует силы, а не слабости.
Его пальцы зачесывают назад волосы цвета воронова крыла, пока он следит за Дазом. Я могу сказать, что у него что-то на уме, и я жду, когда Даз начнет болтать с одним из своих соседей по комнате, прежде чем он скажет: