— Ты хочешь узнать меня? – Повторяю я, размышляя вслух.
Я: Не особенно, потому что я подозреваю, что у тебя не все в порядке.
Скатившись с кровати, я сбрасываю одежду и надеваю футболку, в которой сплю большинство ночей, затем беру зубную щетку и пасту из туалетной сумки и приоткрываю дверь. Заглядывая через маленькую щель в двери, я проверяю, что в коридоре и ванной никого нет, чтобы избежать неловкого разговора. Моя цель, пока я не уеду из Аддингтона навсегда, – избегать столкновений со своими соседями по комнате.
Снова холод пустого пространства ускользает от меня, и я начинаю свою обычную рутину поиска скрытых камер, в то время как мысли о Лейне и Дазе крутятся в моей голове. Интересно, стали ли они смотреть на меня по-другому после истории, которую я им рассказала? На самом деле, мне все равно, пока они не видят во мне жалкую жертву. Фу, я ненавижу, когда на меня смотрят как на жертву.
Что касается меня, это была проблема, и я решила ее. Алан был ужасным, отвратительным человеком, поэтому ему нужно было умереть. Просто невероятно грустно, что мой отец умер в процессе.
Почистив зубы мятной зубной пастой, я возвращаюсь в свою комнату, предвкушая хороший ночной сон. Как только я возвращаюсь в свою комнату, я могу сказать, что на сообщение был получен ответ, потому что атмосфера жуткая и тяжелая. Наверное, я стала чрезмерно чувствительна к своему окружению.
Аноним: Я за твоим окном.
Сообщение пришло пять минут назад, и я задаюсь вопросом, ждет ли он, чтобы я подошла к окну, поэтому я этого не делаю. Вместо этого я выключаю свет, жду несколько минут, а затем опускаюсь на колени, чтобы выглянуть в нижний угол окна. Любопытство побеждает каждый раз. Мне страшно, но не так, как следовало бы, и я не могу перестать смотреть.
Седан остановился на дороге, из выхлопной трубы валит дым, указывающий на то, что двигатель все еще работает. В ярком свете уличных фонарей трудно сказать, черный это автомобиль или темно-синий, но формы автомобиля и затемненных окон достаточно, чтобы сказать мне, что это тот же автомобиль, который следовал за мной и Лейном в кафе.
На ощупь пробираясь в темноте, я открываю верхний ящик, достаю пару темных спортивных штанов и толстовку с капюшоном и быстро натягиваю их. Схватив ключи, нож и карточку-ключ с прикроватного столика, я выскальзываю за дверь и тихо бегу по коридору и лестнице.
Когда я подхожу к входной двери, я приоткрываю ее и выглядываю наружу. Автомобиль все еще стоит на дороге, в воздухе танцует дым от выхлопных газов, а двигатель тихо урчит. Интересно, как долго они планируют оставаться здесь, прежде чем сдаться и уехать.
Со своего места я не вижу номерного знака, и невозможно разглядеть, сколько людей в машине. Сделав глубокий вдох, я решаю, что сейчас или никогда. Ища в темноте, я замечаю обломок кирпича, упавший со стены здания, который несколько дней лежал на земле. Теперь у меня есть план.
Распахнув дверь, я бегу к разбитому кирпичу, крепко держу его в руках и выхожу на дорогу позади дымящейся машины.
— Выходите, выходите, где бы вы ни были? – Я кричу, поднимая руку, чтобы показать им, что я вооружена.
Машина набирает обороты, как будто они угрожают дать задний ход и раздавить меня, но мои ноги твердо стоят на одном месте. Вот что происходит, когда тебя затолкали слишком далеко, ты готов рискнуть своей жизнью, чтобы положить конец этому кошмару. Я знаю свои возможности. Я знаю, что между мной и машиной достаточно расстояния, чтобы я могла отпрыгнуть с дороги.
В облаке выхлопных газов я пытаюсь запомнить регистрационный номер, но цифры не запоминаются.
— Выходите! – Я снова кричу. — Выходите из машины и покажите себя.
В ответ они снова заводят двигатель, выпуская еще больше токсичных паров, от которых у меня першит в горле.
— Трусы! – Я кричу, одновременно бросая кирпич в заднее окно, разбивая стекло. В ответ машина разворачивается с визгом шин, и я отскакиваю в сторону, приземляясь на твердое покрытие. Машина быстро отъезжает назад, проехав несколько футов, когда я быстро переворачиваюсь и поднимаюсь на ноги. Вынимая свой нож из ножен, я бегу за автомобилем заднего хода как раз в тот момент, когда они разворачивают машину и быстро уезжают.
Гоняться за ними нет смысла, поэтому я смиряюсь с тем, что отпустила машину, гордясь тем, что строго предупредила их о том, что они связались не с той девушкой.
Стоя посреди дороги, я смотрю на то место, где всего несколько мгновений назад стоял седан, прежде чем он повернул направо, и пытаюсь вспомнить номерной знак. Сигаретный дым поражает мои чувства, и по какой-то причине я нахожу его бодрящим и вдыхаю его.
— Что ты делаешь так поздно? – спрашивает знакомый голос, и я поворачиваюсь в ту сторону, чтобы найти источник сигаретного дыма.
— Привет, – нервно говорю я Нейту, который сидит на ступеньках холла с сигаретой в пальцах.
— Плохой порок, – говорит он, когда мой взгляд опускается на дым. — Иногда она пробуждает во мне самое худшее.
— Кто? Надя? – Я думаю, глядя на окна ее прихожей, пытаясь вспомнить, в какой комнате она находится. Странно, что сейчас она живет по соседству, и все же я видела ее чаще, когда она жила на стороне кампуса Леру.
Он медленно кивает.
— Я имею в виду, она замечательная, но... очень нервная.
Я хихикаю.
— Ага. Звучит так похоже на нее.
— Я определенно сдамся до начала хоккейного сезона, – добавляет он.
— Я не осуждаю, – улыбаюсь я и поворачиваюсь, чтобы вернуться в Кэм-Холл.
— Итак... что ты все-таки там делала? – спрашивает он, указывая в направлении машины, которая была и уехала.
— О, – я пренебрежительно машу рукой, — ничего.
— Ничего? – недоверчиво спрашивает он, указывая на мою руку, и я понимаю, что все еще держу нож. Он стал продолжением моей руки и постоянным прибором в моем сознании, который никогда не должен находиться от меня дальше, чем на расстоянии вытянутой руки.
— Это? – Я беззаботно отвечаю: — Просто иногда я слышу, как ночью что-то происходит, и мне приходится это проверять.
Он делает большую затяжку и снова смотрит на дорогу.
— И эта машина была причиной столкновения?
— Нет. Я имею в виду…Я думаю, что мне это показалось. – Я останавливаюсь, чтобы подумать, следует ли мне сказать больше в этот уязвимый момент. — Я полагаю, ты не видел людей внутри?
Он хмурится.
— Мне кажется, я видел две головы.
— Две головы? – Два человека. Великолепно. Я всегда подозревала, что в дом Хантсмэнов вломились двое мужчин, так что неудивительно, что шантажистов двое, пока...
— Один из них был похож на девушку, – добавляет он.
— В самом деле? Как ты мог определить, когда окна затемнены? – Я не пытаюсь дискредитировать его, мне просто любопытно узнать, как он мог видеть.
— Угол света уличных фонарей, когда они проезжали мимо, – отвечает он, гася сигарету о ступеньку. — У одной из голов было что-то похожее на конский хвост.
— О, вау, это здорово. Спасибо, – отвечаю я, в то время как моя голова кружится со скоростью миллион миль в час, потому что я не думала, что в этом может быть замешана женщина. Хотя у меня были подозрения насчет Нади, и, очевидно, это не она, потому что она никогда не убирает волосы наверх и спит наверху в постели.