— Ты приготовишь мне, – указываю пальцем себе в грудь, — горячий шоколад? Тогда я задам два вопроса.
— Стреляй, – быстро отвечает он, и на его лице появляется легкая ухмылка.
— Вопрос первый. Ты действительно знаешь, как приготовить горячий шоколад? – Я спрашиваю, когда дождь продолжает идти.
— Да.
— Серьезно? Например, я думала, что Ви все делала для тебя, – нажимаю я, и эта ухмылка становится шире.
— Следующий вопрос, – настаивает он, – поторопись, потому что я перегружаю дорогу, а ты стоишь здесь и все больше промокаешь.
— Я не думаю, что возможно промокнуть еще больше, когда ты уже мокрый, – говорю я, выглядя умником.
— Следующий вопрос, – нетерпеливо бросает он.
— Ты осознаешь, что предложил что-то сделать по доброте своего сердца? – Интересно, осознает ли он и изменит ли свое мнение, когда я укажу на это. — Если только ”ты готовишь горячий шоколад" не является кодовым словом для чего-то другого.
— Например? – спрашивает он. — Для чего ”горячий шоколад" может быть кодовым словом?
Я пожимаю плечами, когда капли дождя стекают с капюшона мне на нос.
— Я не знаю. Может быть –надеть наручники на сводную сестру.
Он фыркает.
— Не-а, я там такое делал. Кроме того, я предпочитаю, чтобы твои руки были свободны, а не связаны. И ответ ”да", как известно, в очень редких случаях я совершал странные поступки по доброте душевной.
— Это один из тех редких случаев? – Я спрашиваю честно.
— Ты превысила количество вопросов, – указывает он. — Но я все равно отвечу на это. Да.
— Да? Хм. Интересно. Ты сменил тон с высокомерия на заботу? – Я подвергаю сомнению его намерения, одновременно фанатично представляя, какой должна быть на вкус его версия горячего шоколада. Хм, держу пари, что он горько-сладкий, потому что в нем много яда.
— Я бы не стал заходить так далеко, и нет необходимости сообщать об этом миру, потому что я не хочу, чтобы у людей сложилось неправильное представление. Но позволь мне задать тебе вопрос, – напевает он.
Я вздыхаю.
— Конечно.
— Ты мне доверяешь? – он спрашивает прямо, не добавляя ерунды.
Я немного озадачена его вопросом, но умудряюсь ответить честно.
— Нет. Я никому из вас, Хантсменов, не доверяю.
Он кивает.
— Я понимаю. Но что я должен сделать, чтобы ты доверилась мне?
И снова я поражена его линией расспросов.
— Эм, наверное, просто будь по-настоящему милым человеком.
— Итак, вот я предлагаю отвезти тебя обратно в Дом Шерифа, чтобы я мог приготовить тебе горячий шоколад, и у меня по-прежнему ничего не получается с тобой, – спокойно заявляет он.
— Почему ты хочешь куда-то пойти со мной? – Спрашиваю я, неуверенная, что я чувствую по этому поводу.
— Я не знаю, – огрызается он. — Я имею в виду, – быстро отступает, — я предлагаю оливковую ветвь.
Сзади к его внедорожнику подъезжает машина и нажимает на клаксон, и Ройс высовывает руку из окна, чтобы помахать им проезжающим. Поворачиваясь ко мне, он нетерпеливо бросает:
— Я закончил отвечать. Теперь садись.
Я рычу себе под нос.
— Отлично, – обхожу машину и подхожу к пассажирской двери, которая открыта, и забираюсь внутрь. Его одеколон пропитывает каждую частичку меня, а тепло его тела похоже на спа-терапию, но я притворяюсь, что на меня это не действует.
Возвращение в к дому братства занимает всего полминуты, и я быстро выскальзываю из внедорожника, дыша сквозь нервную борьбу в животе.
— Лучше бы это был лучший горячий шоколад на свете, – бросаю я ему вызов.
— Так и будет, – смело отвечает он.
— Вероятно, безопаснее держать мои ожидания на низком уровне, – честно говорю я.
Он открывает передо мной дверь и берет мою сумку, когда я захожу внутрь.
— Подожди, – говорит он тем же ровным голосом. — Сними пальто здесь, ты насквозь промокла.
Я расстегиваю пальто, и он снимает его с моих плеч и вешает на старую вешалку для пальто у двери, на которой висят ботинки на шнурках, а поверх них наброшены шарфы тигровой расцветки.
— Хорошо, – говорит он, потирая руки, – давай приготовим тебе самый лучший горячий шоколад на свете.
— Твой энтузиазм кажется наигранным, – бормочу я, когда он ведет меня на кухню, и на мгновение вспоминаю ту ночь, когда я пыталась разбить окно у двери, но, к счастью, дверь была не заперта. Интересно, часто ли они оставляют ее незапертой.
— Очень...так и есть, – отвечает он, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь его жестокой честности. Одна вещь, которую я узнала о Ройсе Хантсмене, – у него нет желания смягчать удар, и я учусь ценить это.
Он выдвигает табурет, чтобы я села на остров, затем подходит к шкафу, достает кастрюлю и ставит ее на плиту.
— Итак, я полагаю, ты пришла повидаться с парнями, – начинает он.
— Да. Где они? – Спрашиваю я, надеясь, что они не задержатся надолго, потому что мне комфортнее в присутствии Ройса, когда они рядом.
— Не уверен, что знаю. Я не слежу за ними двадцать четыре на семь, – отвечает он, открывая дверцу холодильника и доставая пакет молока.
— Значит, темно-синий седан тут ни при чем? – Я настаиваю, желая, чтобы он образумился и сказал мне правду.
— Не могу сказать, – отвечает он, повернувшись спиной, наливая молоко в кастрюлю. Ну вот, мы снова начинаем хранить секреты от сводной сестры. В данном случае, наверное, лучше, что я не знаю, но мое любопытство требует большего.
— На самом деле я пришла сюда, чтобы рассказать Дазу и Лейни о Джейке, – медленно произношу я, ожидая, что он не знает, кто такой Джейк.
Несколько секунд тишины, прежде чем он говорит:
— Твой друг-кикбоксер из тренажерного зала Фрэнка?
— Да. Он.
— Что случилось?
Подозрения шевелятся у меня в животе.
— Что заставляет тебя думать, что что-то произошло? Что ты знаешь?
Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, на его красивом лице отразилось замешательство.
— Ты меня разыгрываешь? Ты сказала, я цитирую: «На самом деле я пришла сюда, чтобы рассказать Дазу и Лейни о Джейке». А это значит, что что-то случилось либо с Джейком, либо связано с ним.
Я стону, понимая, насколько взрывной я стала.
— Прости. Я все время на взводе.
Когда он открывает дверцу шкафа, то говорит:
— Представь, что я твой старший брат...
— Ты мой старший брат.
— Сводный брат. В любом случае, что случилось? – доставая пакет какао и шоколадный бисквит.
— О, теперь я понимаю, – усмехаюсь я. — Секретное оружие. Твоя версия горячего шоколада - это, по сути, теплый растопленный шоколад.
— Тебе не нравится мое секретное оружие? – он спрашивает дьявольски, напоминая мне Даза. Я часто вижу Лейна и, очевидно, Роберта в чертах Ройса, но у Даза другое телосложение и удлиненная форма лица, даже его выражения и манеры присущи только ему. Но в этот момент я вижу сходство между мальчиками, и по какой-то причине это успокаивает мою душу.
Отламывая кусочек шоколада от плитки, он бросает его в кастрюлю, когда аромат шоколада наполняет воздух, и мой рот увлажняется.
— Вовсе нет. Я с нетерпением жду этого, – честно заявляю я, чувствуя, как у меня немного урчит в животе, но затем в памяти всплывает избитое лицо Джейка, и голод сменяется беспокойством. — Значит... кто-то его избил.