Он поворачивает голову, чтобы прочитать выражение моего лица.
— Джейка?
— Да.
— Ты серьезно?
— Двое мужчин. Я видела, как двое мужчин выбежали из переулка на бульвар.
— Ты успела на них посмотреть?
— Нет, но я думаю, ему стыдно, потому что он опытный кикбоксер, и они все равно победили его. – Я не верю своим собственным словам, когда они слетают с моих губ. Нет. Это не было причиной, по которой он оттолкнул меня.
— Насколько сильно его избили? – Спрашивает Ройс, и мое сердце немного поет от сочувствия этого обычно холодного человека.
— Довольно плохо, но он не подпускал меня к себе, – выдыхаю я, когда кислый кирпич опускается в мой желудок.
— Почему?
— Я не знаю. Наверное, пытается быть жестким, – и Ройс недоверчиво хмурится, глядя на меня.
— Странно. Они его ограбили? – спрашивает он, и теперь я понимаю, что ему действительно не все равно.
— Я не уверена. Возможно, это было какое-то случайное нападение, но он не хотел, чтобы я вызывала полицию кампуса и... – Выражение лица Ройса заставляет меня тянуть время. Его и без того темные глаза теперь превратились в черные озера, прожигающие дыру в моем лице.
— Это действительно странно, – медленно говорит он, отводя от меня взгляд, чтобы снова сосредоточиться на теплом молоке и растопленном шоколаде. Подойдя к другому шкафу, он распахивает дверцу и достает маленькую коробочку с молотым перцем чили, затем бросает щепотку в молоко. Он берет две кружки с сушилки у раковины и ставит их на столешницу, затем насыпает в каждую по столовой ложке сухого какао с горкой. — Ты не думаешь, что его шантажируют?
Этот комментарий выводит меня из состояния гипноза мастерством Ройса по приготовлению горячего шоколада, и мое тело вздрагивает.
— Подожди. Ты не думаешь, что он замешан в шантаже против вашего отца?
— Я этого не говорю. Это просто звучит как преднамеренное нападение, поэтому мне интересно, заставляют ли его замолчать или что-то в этом роде, – спокойно объясняет он.
— Ты думаешь, это преднамеренно, а не случайно?
— Может быть, – отвечает Ройс. — В наши дни возможно все.
— Верно. Как я могу с этим спорить? — Может быть, мне стоит попытаться поговорить с ним. Даже если он не хочет иметь со мной ничего общего, но, может быть, мне следует стараться сильнее.
— Почему? – все еще стоя к нему спиной, теперь он наливает теплое молоко и растопленный шоколад в кружки. — Я думал, вы двое были близки.
Со стоном отвечаю:
— Я облажалась.
Он берет две кружки и подходит ко мне, ставя одну передо мной, и я вдыхаю восхитительный, сладкий аромат, поднимающийся мне навстречу.
— Мне нужно больше информации, – настаивает он, выдвигая стул напротив и садясь на него своим идеальным задом.
— Я думала, он шпионил за мной, – тихо говорю я, все еще чувствуя себя неловко из-за этого.
— Ты думала, он стоит за теми жуткими сообщениями, которые ты получала? – спрашивает он, делая глоток горячего шоколада и наслаждаясь вкусом.
— Да. Это не он. Я была неправа и разрушила нашу дружбу, – говорю я ему, обхватывая руками теплую кружку. — Это я, как обычно, параноик.
— Я думаю, это вполне естественно, учитывая то, что происходит, – мягко говорит он, и я чуть не падаю со стула от шока от того, насколько он сострадательный и понимающий прямо сейчас.
— Серьезный вопрос, – говорю я, делая глоток и подавляя желание замурлыкать от того, какой восхитительный у напитка вкус. Я слишком гордая, чтобы сообщить Ройсу Хантсмену, что его горячий шоколад стал моим хитом. — Тебе делали пересадку сердца?
Его брови опускаются над этими темными глазами, когда великолепная ухмылка скользит по его циферблату.
— Несерьезно. – Он указывает подбородком на мою кружку. — Он самый лучший?
— Ах, я бы так не сказала, – лгу я, делая еще глоток и снова подавляя желание замурлыкать от вкуса. — Трудная задача.
— Однако я заметил, что ты все еще пьешь мой шоколад, – указывает он и поднимается со своего места.
— Потому что он теплый и сладкий и... – Он наклоняется над столом и берет меня за подбородок. На мгновение наши взгляды встречаются и погружаются в душу друг друга. Я проглатываю возникшее во мне желание, чтобы он поцеловал меня.
— Скажи мне честно, – шепчет он, когда его шоколадное дыхание касается моего подбородка, и я подавляю вздох. — Это лучший напиток, который у тебя был?
— Где-то в списке одних из лучших, – вызывающе отвечаю я.
— Но не самый лучший? – он приближает свои губы в опасной близости к моим, всего на полдюйма друг от друга, может, меньше.
— Ты хочешь моего одобрения? – Я вздыхаю, задаваясь вопросом, к чему он клонит. Близость - это не совсем то, чем известен Ройс, и все же от его близости у меня покалывает кожу, а в животе сжимаются нервы. Я не ожидала этого и не знала, как на это реагировать.
— Не совсем, – быстро отвечает он, проводя большим пальцем по моему шраму, пока эти глаза следуют за линиями моего лица к губам. — Я хочу этого. – Он наклоняется еще немного и завладевает моим ртом, мягким и грубым одновременно, немедленно срывая вздох с моих губ.
Когда всевозможные эмоции пробегают по моему телу от кончиков пальцев ног до макушки, в моей голове всплывает воспоминание, пронизанное разочарованием и горем.
— Он сказал, – начинаю я, пытаясь держать голову над водой, — «Ты никогда не слушала меня раньше и не слушаешь сейчас».
— Кто? - ворчит он, поворачивая голову в сторону и просовывая свой мягкий язык мне в рот, не проявляя особого интереса к тому, что я пытаюсь сказать.
— Джейк, – выдыхаю я, когда мои трусики увлажняются, полностью осознавая, что полная кружка горячего шоколада находится между нашими телами и может быть опрокинута в любой момент.
— Странно, – стонет он, проводя языком по моим зубам и деснам, больше сосредотачиваясь на наслаждении поцелуем. Мы склеены вместе еще на несколько секунд, пока в моем теле происходит внутренняя битва. Утонуть в его прикосновениях или бороться с этим? В конце концов, это Ройс Хантсмен, эгоистичный, бесчувственный брат.
Его язык проникает глубже в мой рот, когда одна из его рук находит мой затылок, сильнее прижимая мое лицо к нему. Я не могу дышать, но мое колотящееся сердце говорит мне, что я все еще жива и что кровь путешествует по невидимым местам.
В его движениях возникает пауза, и мне интересно, думает ли он, что я не получаю от этого удовольствия, что совершенно не соответствует действительности. Но тогда куда именно мы пойдем отсюда?
Он поворачивает голову прямо, вытаскивая свой мягкий, теплый язык изо рта, но не отрывая своих губ от моих.
— Я солгал, – его голос вибрирует на моей коже, и требуется несколько секунд, чтобы его слова дошли до меня.
— Подожди, – отстраняясь от его прикосновения. — Ты солгал?
— Да, – убежденно говорит он, усаживая свою задницу обратно на табурет.
— Солгал о чем? – Я злюсь, сжимая кулаки.
Эта дьявольская ухмылка возвращается на его лицо, а глаза наполняются озорством. Он медленно делает глоток горячего шоколада, пока я с большим нетерпением жду его ответа. Все возможные сценарии проносятся в моем уставшем мозгу. О Джейке? О его братьях? О шантаже? Обо всем этом гребаном городе.