— Не помешает задать ему несколько вопросов, – добавляет Ройс тем холодным высокомерным тоном, который быстро возвращается после веселья на кухне со своей маленькой сводной сестрой.
Последние слова, которые я слышу из уст Лейна:
— Будь настойчив, – прежде чем я спешу к лестнице, взлетая на каждую ступеньку с горящим мозгом.
18
— Итак... – Начинаю я: — Если бы кто-то спрятал документы и деньги своего пленника, где именно он бы их спрятал?
Глаза Ройса сужаются, когда он пережевывает свой стейк в четырехзвездочном ресторане, который слишком дорог для одежды, которую ношу я, но Ройсу все равно, как и поприветствовавшей нас хозяйке, которая сразу узнала Ройса. Я всегда так быстро забываю, что Ройс - известный квотербек или что-то в этом роде, пока не увижу его на публике.
Проглотив стейк, он делает глоток пива.
— Хм, где-нибудь в сейфе или, может быть, закопаны на заднем дворе.
— Тебе пришлось подумать над этим ответом, а это значит, что ты его выдумал, – указываю я ему, накручивая макароны на вилку.
— Итак, мы говорим о твоем удостоверении личности и деньгах? – Очевидно, он прикидывается дурачком.
— Не обязательно, но раз уж мы затронули эту тему, ты не можешь скрывать их от меня вечно, – предупреждаю я его.
— Мы знаем, что ты немного подлая, поэтому мы вряд ли позволим им валяться без дела и будем держать их столько, сколько потребуется. И почему ты так спешишь уйти? – он звучит разочарованным, совсем как Даз и Лейн, когда я заговорила с ними об этом.
Я вздыхаю.
— Это просто… это место, – отвечаю я, не нуждаясь в констатации очевидного, и его проницательный темный взгляд смягчается.
— После стольких лет ты, кажется, неплохо устраиваешься, – утверждает он. — Мы даем тебе все, что тебе нужно.
Я решаю сменить тему, поскольку мы ходим по кругу, и он никогда не раскроет, где мои документы, так что мне нет смысла спрашивать. Я просто хотела оценить его реакцию.
— Итак, как поживает Роберт после того, как были переведены деньги за шантаж?
— Не очень-то и стремится вернуть свои деньги, – заявляет он, нарезая еще один кусок стейка. — Этот стейк более жесткий, чем я предпочитаю, но все равно вкусный.
— Уже есть зацепка? – Я набираю вилкой макароны в свой кусок и быстро вытираю салфеткой соус для макарон с подбородка.
— Не-а, – говорит он, опуская глаза на свой телефон на столе, который загорелся входящим сообщением. Я внимательно наблюдаю за выражением его лица, пока он читает сообщение, одновременно накручивая еще макарон на вилку. Он хмурится сильнее, когда его пальцы отстукивают ответ, и я задаюсь вопросом, имеет ли это какое-то отношение к разговору, который я подслушала ранее.
— Ты раньше водил кого-нибудь на свидания сюда, в этот ресторан? – Спрашиваю я, и он отрывает взгляд от своего телефона.
— Нет, – быстро отвечает он.
— Я читала, что твоя последняя девушка была моделью, – настаиваю я дальше.
— Она была не совсем моделью, она была влиятельным лицом онлайн-моды, но я подозреваю, что многие женщины чувствуют себя более особенными, если называют себя моделями. – Его голова слегка наклонена, а глаза пристально смотрят на меня из-под ресниц, и он выглядит таким красивым. — Разве это не правильно?
— Да, может быть. Откуда мне знать? – Огрызаюсь я, проглатывая поднимающуюся ревность, чтобы неуклюже запихнуть в рот еще немного макарон. Когда я смотрю на него, эти темные глаза наблюдают за мной одновременно с юмором и желанием.
— Ты заслуживаешь гораздо большего, чем она, – говорит он, его глаза светятся теплом, что редко встретишь.
— Правда? – Я отвечаю с набитым ртом, случайно разбрызгивая кусочки еды. — Может быть, это из-за того, какая я леди?
Он фыркает.
— Это больше связано с тем, что я чувствую, когда я с тобой, – ровно отвечает он, потирая челюсть тыльной стороной костяшек пальцев.
Я проглатываю пасту во рту, вытираю подбородок и рот салфеткой, прежде чем спросить:
— Что ты имеешь в виду?
Ему вдруг снова становится неловко, и он пожимает плечами.
— Не знаю, наверное, мне спокойно, когда я с тобой.
— А? Спокойно. Я думала, что заставлю тебя напрячься.
— Нет, я имею в виду... тебя не волнует, кто я. Ты даже не следишь за футболом и даже не болеешь о "Tigers", не так ли? – объясняет он, и я понимаю, под каким давлением он находится в течение сезона и по какой причине воздерживается от секса.
— Верно, – отвечаю я, делая глоток белого вина только для того, чтобы немного подавиться, поскольку я не особенно люблю алкоголь любого типа. — Ты ведь не собираешься говорить со мной о футболе, не так ли?
— Не-а, – усмехается он, — зачем тратить мое дыхание, если ты все равно не поймешь, о чем я говорю. Кроме того, я бы предпочел не отвлекаться от этого разговора.
На его телефон приходит еще одно сообщение, и он отстраняется от моего внимания и начинает раздраженно постукивать пальцем по столу.
— Проблемы в раю? – Спрашиваю я, страстно желая, чтобы он поделился тем, что его так отвлекает. Без сомнения, это один из его братьев, который написал ему сообщение, но я вряд ли ожидаю, что он расскажет мне, в чем заключаются их коварные секреты.
— Младший брат, – просто отвечает он.
— Что-то случилось? – Я спрашиваю из беспокойства, поскольку он кажется таким отстраненным.
— Не-а, с ним все хорошо.
— Они нашли темно-синюю машину? – С надеждой спрашиваю я.
— Они её не искали. – Он допивает остатки пива, вытирает пену с губ тыльной стороной ладони и говорит: — В любом случае, как продвигаются твои школьные занятия? Получаешь пятерки по каждому заданию?
— Вряд ли, хотя я буду недовольна, если получу четверку с минусом или меньше. А как насчет тебя? – Это первый раз, когда я действительно подумала о Ройсе как о студенте, таком же, как я, который должен печатать задания и посещать занятия.
— Я справляюсь. Это странно, потому что Лейн - самый умный из нас троих, и все же он не заинтересован в том, чтобы идти по пути образования. Не интересуется уроками и заданиями и не угождает Роберту. – Он гордо усмехается. — Этот парень практически мой герой.
— Правда? – Ладно, теперь мы к чему-то приближаемся, и приятно видеть, как Ройс раскрывается.
— Я часто задаюсь вопросом, где он будет через десять лет, потому что он как будто сидит на границе двух миров. Он либо добьется огромного успеха, либо потерпит крах и станет бездельником.
— И что из этого сделало бы его счастливее? Быть невероятно успешным или быть бездельником? – Я спрашиваю с любопытством, потому что Лейну, которого я знаю, успех был бы не по душе.
— Бездельником, – отвечает он, наполовину смеясь, – который ютится на полу в своей студии, питаясь объедками, потому что слишком горд, чтобы попросить о помощи.
— Но, по крайней мере, он был бы свободен, – добавляю я, представляя, как Лейн делает именно это, живет свободно, без ограничений обычной жизни.
— Да, он был бы таким, но это компромисс. Я уверен, что ты бы пошла и согрела его по необычному поводу, – говорит он с намеком на что-то в его тоне, что я не могу точно определить. Лейн был первым Хантсменом, с которым я сошлась, и моя связь с ним протекает на другом уровне, чем с Дазом. Не более глубоком, просто другом.