— Я бы хотела, – честно отвечаю я. — Ему не обязательно быть одному.
— Да, верно. Но есть часть его, которая все же недостижима, Шарлотта. Он мужчина...но как бы ты ни старалась, ты никогда не сможешь открыть эту дверь, даже если найдешь ключ, – объясняет он, и хотя мой разум не согласен с тем, что он говорит, мое сердце знает, что он говорит правду. Лейн не подходит для брака, и я могу либо принять этот факт, либо жить в постоянном состоянии тоски. Всегда разумнее выбрать менее болезненный путь, однако проблема в том, что любовь исходит не из головы, а из сердца.
— Ненавидеть легче, – просто говорю я, не задумываясь, и смотрю на его лицо, ожидая, что он будет выглядеть смущенным.
— Так и есть, – медленно говорит он, пока его взгляд скользит по моему лицу. — Легче уйти, когда в твоем сердце ненависть. – Он отодвигает тарелку и наклоняется вперед, сцепляя руки. — Но когда ты притворяешься, что ненавидишь кого-то, чтобы казаться жестким и отстраненным, это совсем другая история.
Я поражена его глубиной и не ожидала, что этот мужчина передо мной проявит такое понимание, не говоря уже о том, чтобы приготовить великолепную чашку горячего шоколада.
— Итак, о ком вы говорили? – Я прикидываюсь дурочкой.
— Все еще думаешь о внезапном нападении на Лейна, как ты напала на Даза? – он подмигивает с гордой ухмылкой на лице.
Отворачиваюсь от него лицом к стене.
— Прости, я не понимаю, о чем ты говоришь.
— О, актриса снова появилась, притворяясь, что ничего не знает о фейерверке в спальне Даза. – Он разжимает руки, чтобы допить остатки пива, глотает и облизывает нижнюю губу. — Ты знаешь, что он единственный, кто не подозревает, что это ты.
Я прикусываю губу, чтобы подавить свою удивленную реакцию, учитывая, что Даз поймал меня на лжи. Разумнее хранить молчание из страха, что я выдам себя.
— Он видит в тебе лучшее, – добавляет Ройс, и чувство вины скручивается у меня в животе. — Вот почему он не хочет смотреть фактам в лицо. Но в этом разница между мной и Дазом, он даст тебе презумпцию невиновности, в то время как я предпочитаю придерживаться жесткой правды.
Я усмехаюсь.
— Суровая правда? Ты провел
тщательное расследование и опросил своих соседей по комнате?
— В этом нет необходимости, – усмехается он, – виновная сторона сидит прямо напротив меня.
Я раздуваю ноздри, чтобы казаться особенно раздраженной этим обвинением, и делаю глоток вина, чтобы скрыть ухмылку. И снова вино раздражает мое горло, и я начинаю кашлять, что непреднамеренно становится отличным отвлекающим приемом.
— Ты в порядке? – спрашивает он, вставая со своего места, чтобы подойти к моей стороне стола. Он колеблется секунду, по-видимому, не в своей тарелке, затем присаживается на корточки и начинает нежно поглаживать мою спину.
Я киваю в перерывах между приступами кашля.
— Я думаю, нам следует вернуться в Дом шерифа, – предлагает он, и я киваю в знак согласия.
***
Он лег на меня во всю длину, его рот требовал моего, глубоко, в то время как одна рука удерживала мои запястья над головой, в то время как другая его рука гладила мои волосы, разметавшиеся по подушке.
Ему не потребовалось много времени, чтобы затащить меня в его постель, я почти не сопротивлялась, тем более что он был внимателен этим вечером. Его нижняя половина мягко прижимается ко мне, и я чувствую, какой он твердый под обтягивающими темно-серыми боксерами. Когда я выгибаю спину и прижимаюсь к нему, жаждущая ощутить все это, он качает головой и мягко шепчет: — Не сегодня вечером, Рыжая.
На мне майка и трусики, и мне хочется снять их, чтобы почувствовать его, кожа к коже, но он отказывается заходить так далеко. Он отрывается от моего рта и покрывает поцелуями всю шею и ключицы, и мое тело горит от боли. Он отказывается проходить мимо верхней части моей груди, вместо этого сосредотачиваясь на шее и лице.
Он отпускает мою руку, слегка покусывая каждое предплечье, прежде чем скатиться с меня, когда я стону, потому что я такая влажная и наполовину готова.
— Трахни меня, – умоляю я, – пожалуйста.
— Все, что мы сделали, это поцеловались, – это его аргумент, когда он садится на край кровати, чтобы натянуть футболку на эту чертову мускулистую грудь, — и все же ты разогрета для меня.
— Заткнись, – возмущаюсь я и поворачиваюсь на бок, подальше от него.
— Чар, – его рука находит мое плечо, переворачивая меня на спину, — я издеваюсь над тобой.
— Без шуток, – рычу я, толкая это твердое тело, только чтобы получить смешок в ответ.
— Иди сюда, – напевает он, и хотя я лежу к нему спиной, я могу сказать, что он улыбается. — Я тебя шокирую.
— Шокируешь меня? – Конечно, мое глупое воображение думает о поражении электрическим током, потому что известно, что у этого парня садистское чувство юмора. Давай не будем забывать об этом, Чар.
— Да, я шокирую тебя своей бескорыстностью и удовлетворю тебя, не ожидая ничего взамен, – его слова разносятся в ночном воздухе, пока его рука медленно путешествует вниз по моему бедру.
— Это не в моем характере, – умудряюсь сказать я, когда его рука накрывает мою киску, срывая вздох с моих губ.
— Правда, – бормочет он, его теплое дыхание касается моих щек, в то время как его пальцы ласкают мой клитор поверх трусиков.
В великой тоске и желании я начинаю стягивать трусики вниз, чтобы он мог обнажить меня, но он останавливает меня.
— Пожалуйста, – стону я.
— Лежи спокойно, – требует он, наклоняясь и снова целуя мою шею. — Не двигайся ни на дюйм.
— Я не могу, – кричу я, извиваясь от его прикосновений.
— Да, ты можешь, – говорит он слишком мягко. — Представь, что ты сделана из камня.
Я напрягаюсь от его слов и сжимаю бедра, не уверенная, как реагировать и что должно означать "представь, что ты сделана из камня".
— Держи ноги вместе, – шепчет он мне на ухо, и я делаю, как он говорит, когда волна прокатывается по моему телу. — Сожми мою руку своими бедрами.
Я в его власти, делаю то, что он говорит, хотя это немного странно и кажется совершенно неестественным - лежать, как статуя.
— Держи ноги вместе, – снова напоминает он мне более властным тоном, и я сильно прижимаюсь бедрами к его руке, пока его пальцы продолжают ласкать мой клитор поверх промокших трусиков.
Оргазм наступает быстро, по моему телу пробегает рябь, и я вскрикиваю, крепко сжимая простыни в кулаках. Желание раздвинуть ноги и впиться в его пальцы так велико, но когда я опускаюсь на матрас и двигаю бедрами, Ройс частично накрывает мои ноги, так что я не могу пошевелиться.
Я застряла в ловушке под весом его тела, когда оргазм овладевает мной, когда он насильно сводит мои ноги вместе. Мое дыхание сбивается, и на несколько секунд я парю в бездне, прежде чем наступает освобождение, и я снова вскрикиваю, хватаясь за Ройса, чтобы не разбиться окончательно.
Его пальцы двигаются маленькими кругами по моему клитору, пока не проходит последняя капля оргазма, прежде чем он убирает руку. Я обхватываю ладонями свою нежную киску, когда она сжимается, и стону, когда Ройс снова целует мою шею.