Стоя в двух футах от своего окна, чтобы меня никто не видел, я осматриваю улицу в поисках подозрительной активности. Я убеждена, что шантажисты просто намеренно пытаются напугать меня своими сообщениями, притворяясь, что видят меня, и как только они обыщут внедорожник Ройса, я докажу свою правоту. Возможно, я снова все отрицаю. Возможно, моим нервам легче понять преследователя, который находится далеко, притворяясь близким, чем преследователя, который находится рядом, притворяясь далеким.
Проходит еще тридцать изматывающих нервы минут, прежде чем я получаю сообщение от Даза, и я покидаю безопасность своей комнаты, чтобы спуститься вниз к пожарному выходу. Когда я прихожу, одна из моих соседей по комнате уже впустила его, увидев, что он стоит там, 6 футов 4 дюйма, которые невозможно пропустить. Они дружески болтают, и когда Даз замечает меня поверх ее макушки, он одаривает меня одной из своих улыбок с ямочками на щеках.
— Мне просто нужно поговорить со своей сводной сестрой наедине, – говорит он ей дружелюбно, в чем разница между Дазом и двумя его братьями.
Моя соседка по дому, имя которой я забыла, уходит, и как только мы убедились, что вокруг никого нет, я тихо говорю:
— Рада тебя видеть.
— Говорит девушка, которая хотела, чтобы мы оставили ее в покое, – он наносит ответный удар, и я закатываю глаза.
— Ну, дерьмо случается. И это не я просила тебя спуститься, – добавляю я и тут же жалею об этом, когда вижу разочарование на его лице. Я должна постоянно напоминать себе, что Даз отличается от своих стальных братьев.
— Тогда мне следует уйти, – ворчит он, направляясь к коридору.
Я тяжело выдыхаю, чтобы облегчить тяжесть в груди.
— Нет, – тихо отвечаю я. — Мне очень жаль.
— Иди сюда, – говорит он, расправляя свои массивные крылья, и, словно притянутая магнитом, я врезаюсь в его твердое тело, жаждущая исчезнуть в его защитной клетке.
Его сердце бьется рядом со мной в гипнотизирующем ритме, а тепло его тела погружает меня в вертикальный сон.
— Чар, – нежно шепчет он, – мы должны быть на страже, чтобы посмотреть, не появятся ли шантажисты. – Не то чтобы мне нужно было напоминать, но я неохотно вырываюсь из его объятий, и мы вместе выходим в коридор к лестнице, ведущей на следующий этаж.
Оказавшись в моей комнате, он стоит у окна, наблюдая за улицей внизу, в то время как я сижу на своей кровати, обнимая подушку.
— Интересно, не является ли кто-нибудь из твоих шпионов кротом для шантажистов? – Я бормочу в подушку.
— Они бы не посмели, – ворчит он, в то время как его глаза остаются прикованными к дороге внизу, наблюдая, как студенты-ординаторы начинают подниматься и высыпать на улицу, выглядя усталыми и измученными, без энтузиазма по поводу посещения занятий. Мне тоже пора собираться уходить, но я бы предпочла остаться здесь, чтобы встретиться с шантажистами лицом к лицу. Хотя у меня есть подлое подозрение, что они не собираются показываться.
— Вы, трое Хантсменов, не совсем хорошо с ними обращаетесь, – возражаю я, имея в виду, что девушка, с которой он разговаривал внизу, смотрела на него снизу вверх, как на какого-то греческого Бога.
— Женщинам нужно установить свои собственные стандарты и перестать быть тряпками, – возражает он в ответ.
— Ты думаешь, я тряпка? – Я спрашиваю его, и он улыбается, все еще отказываясь отводить взгляд от дороги внизу.
— Не совсем. Мы должны были заставить тебя молчать, а теперь... ты покорила всех нас троих.
Мои щеки краснеют, когда я зарываюсь лицом в подушку, чтобы скрыть свое ликование.
— Легкая добыча, – мой голос приглушен подушкой.
— Кто, мы? – он смеется, стирая пятно с стекла большим пальцем. — Ага. Легко для девушки с рыжими волосами и непринужденной улыбкой. Черт, даже Ройс у тебя под каблуком...
Его телефон подает звуковой сигнал, и его настроение становится угрюмым, когда он читает сообщение.
— Что там написано? – Нетерпеливо спрашиваю я.
— Они нашли одну, – выплевывает он, напрягаясь от раздражения.
— Нашли что? – Я спрашиваю, пока в моей голове крутятся тысячи различных сценариев, что может означать "одну".
— Камеру внутри внедорожника Ройса, – в гневе он ударяет кулаком по стене. — Черт возьми, как долго она пролежала там без нашего ведома? С нами играли, как с гребаными дураками, – его голос рычит, как у льва с черной гривой.
— Разве в машине Ройса нет сигнализации? – Я полагаю, поскольку это внедорожник последней модели, в отличие от старого "Понтиака" Лейна.
— Да, но иногда мы ленимся запирать наши машины, особенно когда мы в братстве, и предполагаем, что никто настолько не глуп, чтобы испытать это на Хантсмене, – объясняет он, а затем съеживается, когда ему в голову приходит мысль. — Чертовы Леру испортили мою машину, это должно было быть нашим предупреждением.
— Ты думаешь, что Леру замешаны в шантаже? – Я спрашивала об этом раньше, и они были уверены, что семья Леру и их подхалимы не были вовлечены; однако их мнение, возможно, изменилось.
— Мы понятия не имеем, черт возьми, – он тяжело вздыхает и складывает руки на груди.
— Пока преступники не пойманы, все становятся врагами, – честно говорю я ему, и он отрывает взгляд от пейзажа за окном, чтобы коротко взглянуть на меня, прежде чем отвернуться.
— Вот именно, – соглашается он.
— Черт возьми, у меня такое отношение уже несколько месяцев, так что я практически эксперт. Может быть, я могла бы давать тебе уроки, – шучу я, пытаясь поднять настроение, когда на его телефон приходит еще одно сообщение.
Эти брови опускаются на его глаза, а его пышные темно-русые волосы падают на лоб, когда он наклоняет голову вперед, чтобы прочитать сообщение.
— Понтиак Лейна чист, – вздыхает он. — Я подумал, что люди, которые вломились в его машину, чтобы украсть фейерверки, возможно, установили шпионское устройство. Но Лейн и Ройс считают, что я ошибаюсь.
Чувство вины шевелится, когда он убирает волосы с глаз с таким милым тревожным выражением на лице. Я опасно близка к признанию, когда он добавляет:
— Сейчас мне нужно проверить свою машину, – вздыхает он, поднимая глаза, чтобы снова посмотреть в окно, становясь отстраненным. На несколько мгновений мы погружаемся в тишину, пока он наблюдает за происходящим из окна, в то время как я надуваю щеки, как рыба-иглобрюх, просто для развлечения. — Итак, ты относишься к нам как к врагам? – его вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.
— Конечно, – честно отвечаю я. — Пока кого-то не поймают, подозреваемыми будут все.
— Ха, – хмыкает он, проводя пальцем по оконной раме. — Давай надеяться, что мы быстро найдем виновную сторону, чтобы мы могли снова стать друзьями.
Я улыбаюсь в подушку.
— Будем надеяться, – тихо бормочу я, мой голос едва слышен, хотя я могу сказать, что он услышал.
20
Мы практически переворачиваем "Бенц" Даза, на самом деле, это "Бенц" его отца, вверх дном в поисках шпионского устройства и ничего не находим. Мы искали под сиденьями, под шасси, в двигателе и в багажнике. Ничего. Хорошо. Похоже, что пострадала только машина Ройса, но это говорит нам о том, что шантажисты с нами не закончили, что только делает меня еще большим параноиком по поводу моего окружения.