— Шарлотта? – зовет голос девушки с другой стороны двери, которая, очевидно, услышала мои крики.
Нейт наклоняет голову набок, чтобы бросить на меня предупреждающий взгляд.
— Скажи, что ты в порядке, – приказывает он шепотом и осторожно убирает руку с моего рта.
— Я… – мне нужно перевести дыхание, — впорядке. Извини, что напугала тебя. – Нейт снова закрывает мне рот рукой, когда звуки двигателя «Понтиака», ревущего за моим окном, пробуждают во мне панику. Они собираются уходить, понятия не имея, что человек, которого они ищут, находится прямо здесь.
Читая язык моего тела, улыбка становится шире, когда рычащие звуки «Понтиака» становятся все более отдаленными, по мере того как они отъезжают все дальше от меня. Они уехали.
— Киллиан, – говорю я, пытаясь отвлечь его от того, что он запланировал для меня. — Это девичья фамилия твоей матери.
— Отличная работа, – заявляет он, закатывая глаза, — детектив Грант. Или мне следует сказать ”Хантсмен»?
— Лео Генри Лонгмайр, – добавляю я. — Я могу понять, почему ты поменял фамилию Лонгмайра ради Киллиана, но почему ты сменил свое имя на Нэйт? - Он ворчит.
— Лео – имя моего дедушки. Мой дедушка был еще большим засранцем, чем Алан.
— Почему? – И снова я краду время, пытаясь отвлечь его.
Он колеблется, находя мой вопрос раздражающим, и сжимает челюсть, прежде чем ответить:
— Давай просто скажем, что в семье Лонгмайров есть плохие гены. – Еще одна скользкая ухмылка расползается по его лицу. — Включая меня.
— Алан отверг тебя и твою маму? – Я спрашиваю, надеясь вызвать у него какие-то эмоции, чтобы он сбился. — И отбросил вас в сторону, как мусор.
Вместо этого происходит обратное, мерзкая улыбка исчезает, ее заменяют пустые голубые глаза, и им овладевает ужасающее зло.
— Я закончил говорить, – рычит он и хватает мои руки, поднимая их надо мной и сильно прижимая свою промежность к моему телу. — Как мы должны это сделать?
— Сделать что? – Я вскрикиваю и прикусываю губу, чтобы облегчить боль в плечах от его грубой хватки. Я так стараюсь остаться в живых, я не могу умереть так. Пожалуйста. Не от рук Нейта Киллиана.
Ебанутый сын, засовывает колено мне между ног и начинает тереться, и все, о чем я могу думать, это снова закричать. Это все, что у меня осталось во мне. Его сила подавляет меня, делая невозможным дотянуться до моего ножа, а мою грудь сдавливает, ограничивая дыхание.
Когда его язык находит мою шею, моя жизнь танцует перед моими глазами, и я вижу лица парней. Я не так представляла наш конец.
Делая глубокий вдох, чтобы собрать как можно больше человеческой мощи, я открываю рот, чтобы издать самый оглушительный крик, который я могу себе представить.
Но с моих губ срывается только вздох, когда единственное окно в моей комнате разбивается, и Нейт разворачивается, чтобы осмотреть место происшествия. Я не могу видеть за его толстой фигурой, чтобы определить, что именно разбило окно, но, когда он поворачивается спиной, я быстро снимаю нож с предплечья и прячу его в рукав.
— Привет, Нейт, – говорит голос, похожий на ангельский, и я вздыхаю с облегчением. — Ты скоро умрешь, ублюдок.
Они вернулись за мной. Они вернулись за мной.
Пространство заполняет Даз, как он делал всегда, но на этот раз у него убийственное выражение лица, которое я видела раньше всего дважды, и на этот раз он готов к войне. Мой мужчина здесь и собирается устроить ад.
Я прижимаюсь спиной к двери, обдумывая наилучший способ справиться с этим. Но когда что-то твердое ударяется о дверь с другой стороны, толкая меня вперед, Нейт сразу понимает, что проиграл.
— Мы все здесь, – категорично говорит Даз. — И мы тобой недовольны.
— Трахнись, – рявкает Нейт и достает нож из-за пазухи джинсов, отступает назад и грубо хватает меня за волосы, приставляя нож к моему горлу.
Еще один мощный удар в дверь, и вся комната содрогается.
— Постой, Ройс. У него нож, – кричит Даз, – и он держит его у горла Чар.
Наступает тишина.
Я смотрю на Даза снизу вверх, как будто вижу его впервые по-настоящему, и поражаюсь тому, насколько он красив. Его правая рука кровоточит, я предполагаю, что он разбил окно, и белый свет, льющийся через окно, украшает его великолепным ореолом. Но все, о чем он заботится, - это я, стоящий там высокий и великолепный, пытающийся понять, как решить эту проблему.
— Я люблю тебя, Даз, – говорю я, чуть не плача, когда мой внутренний мир начинает рушиться, а перед глазами пляшут тасующиеся игральные карты. Всегда делай ставку на черное, Чар, всегда делай ставку на черное.
Он стонет в агонии, проводя большой рукой по своим густым темно-русым волосам.
— Я тоже тебя люблю, Чар.
— Попрощайтесь, влюбленные братья и сестры, – ехидно смеется Нейт, резко дергая меня за волосы, прежде чем возникает ощущение пореза на коже, сопровождаемое острой болью.
— Положи нож, Нейт, – Даз сохраняет свой голос спокойным и уверенным, и даже сейчас, в этот момент, я чувствую такую гордость за него. — Я обещаю, мы ничего не сделаем, если ты положишь нож.
— Нет, – говорит Нейт. — Я пришел завоевывать и буду завоевывать.
Как только он меняет положение ножа в руке, чтобы вонзить его мне в шею, я двигаю рукой, так что нож падает мне в ладонь. И как только кончик его лезвия во второй раз касается моей кожи, я вонзаю нож прямо ему в живот.
31
Это то, чего ты хотела.
Я передумала.
Ты сама это сказала. Ты сказала, что хочешь уехать из этого города, от …нас.
Я не это имела в виду. Я не могу оставить тебя.
Забудь нас. Забудь Аддингтон.
Я не могу. Не заставляй меня делать это. Ты обещал. Ты сказал, что куда бы я ни пошла, ты выследишь меня и найдешь. Ты обещал.
— Ты в порядке, дорогая, – нежное похлопывание по моей руке нарушает ход моих мыслей, и я внезапно возвращаюсь в реальность, о которой просила, но не хочу.
Я шмыгаю носом и мило улыбаюсь, пытаясь скрыть охватившее меня горе.
— Вот, – говорит она, протягивая мне салфетку и указывая скрюченным пальцем на мои глаза. Я быстро вытираю слезы и смотрю в маленькое овальное окно, но не вижу ничего, кроме мягких молочных облаков. Я направляюсь домой, и да, это то, чего, как мне казалось, я хотела. И все же, почему я чувствую такую пустоту внутри.
— Бросаешь близких? – спрашивает пожилая леди рядом со мной со своим непринужденным новозеландским акцентом.
— Да, – отвечаю я и тянусь к отметине на моей шее, прикрытой повязкой. Аддингтон оставил у меня три шрама: один на щеке, один на шее и один на сердце. Рана в сердце болела больше всего. — Это произошло так быстро.
Она похлопывает меня по руке и продолжает читать журнал Koru, найденный в заднем кармане переднего сиденья.
Это произошло так быстро. Только что у меня из шеи текла кровь, а в следующую минуту меня запихнули во внедорожник Ройса и отвезли в аэропорт.
— А как же тело? –Спрашиваю я в замешательстве.
Я убила мужчину и его сына. Я убила мужчину и его сына.
— Мы позаботимся о Нейте и Чейзе. Просто забудь о них, – отвечает Ройс слишком холодно.