Очень важно подчеркнуть, что это не идеологический выбор между демократией и коммунизмом, а именно культурный выбор между западным обществом и Россией, ибо совершается он в ситуации, когда сама Россия провозглашает «западный» выбор, своё намерение стать демократической и рыночной страной19. Очевидно, это — меньшинство стремящихся к такому же выбору, но не верящих в его возможность или лёгкость для России20, предпочитающих сразу оказаться в западном мире, а не сомнительную для них перспективу строить западного типа общество вместе со всеми русскими21. Независимость балтийских стран для голосовавших за неё русских нечто вроде эмиграции, но эмиграции более лёгкой, без особых хлопот и даже вообще без перемещения в пространстве.
Если понимать под словом «культура» не список великих имён (Пушкин, Толстой и т. д.), а устойчивый стиль разных проявлений жизни народа, в том числе и политической и экономической, то, что является инвариантом при разных, даже противоположных системах, возникающих в истории народа, что сближает, например, самодержавие, советскую власть и постсоветское устройство, которого в то время ещё не было, мы можем сказать, что это — меньшинство, которому не очень-то нравится эта (его собственная) культура.
Получив независимость, народы Балтии обрели возможность исключить «мигрантов» из политического общества. Все обещания, щедро раздававшиеся русским в период борьбы за независимость, были забыты, как были забыты и договоры, заключённые в это время с Ельциным, которые, как выяснилось, не имели юридического значения. Реализовались не радужные картины, рисовавшиеся теперь оказавшимися в нелепом положении маргинализированными русскими деятелями Народных фронтов, а скорее мрачные пророчества «интеров».
Если Литва, где русскоязычное население — относительно небольшое меньшинство, выбирает «нулевой вариант» предоставления гражданства и все жители этой страны становятся гражданами22, то Эстония и Латвия, где русских и русскоязычных значительно больше и, следовательно, значительно сильнее страх перед ними, в строгом соответствии с доктриной непризнания последствий незаконной оккупации гражданство предоставляется лишь потомкам граждан 1940 г. Ещё в 1996 г. 65 % опрошенных эстонцев полагали, что эстонские русские мечтают о возвращении Эстонии в состав России. И только 32 % считали, что они лояльны. Среди русских опрошенных уверенность в русской лояльности выразили 69 % (см.: [Vihalemm 1999, р. 282]).
Русских прямо призывают уезжать, обсуждают различные планы, как заставить их это сделать, и даже открыто угрожают. Снисхождения не проявляют даже к самым лояльным русским. 28 июня 1992 г. граждане Эстонии на референдуме высказались против предоставления гражданства вне установленного сложного порядка и экзамена на знание эстонского тем 5 тыс. русских «мигрантов», которые подали заявления о гражданстве ещё до достижения независимости. Экономические соображения, когда речь идёт о том, чтобы избавиться от русских, никакой роли не играют. В 1993 г., в период очень сложной в Эстонии, как и на всём посткоммунистическом пространстве, экономической ситуации, создаётся неправительственный «Деколонизационный фонд», ставящий целью помочь русским «убраться в Россию», а затем эстонское правительство выделяет для этой цели 10 млн крон. Каждый отъезжающий россиянин имеет право получить от эстонского правительства 1700 крон.
В Латвии, где русских и русскоязычных больше всего, давление на них, очевидно, ещё больше. В августе 1992 г. Комитет Конгресса граждан Латвии принял такое обращение к русским: «Вы живёте на латвийской территории нелегально... Вот почему Конгресс граждан Латвийской Республики... предлагает вам покинуть латвийскую землю. Вы всё равно будете вынуждены сделать это раньше или позже. Задерживаясь с отъездом, вы провоцируете деятельность тех, кто готов разрешить проблему деколонизации Латвии силовым путём, что не в ваших и не в наших интересах» [Lieven 1993, р. 308]. Лидер одной из крупных латвийских партий, неоднократно входившей в правительства и даже возглавлявшей их, Движение за национальную независимость Латвии (ДННЛ) Вис-вальдис Лацис, обращаясь к русским, так объясняет им их положение: «Вы не граждане второго сорта, вы никто» [Kolstoe 1995, р. 123]. В 1993 г. пресс-секретарь Департамента гражданства и иммиграции Латвии заявляет: «Департамент всё время напоминает и подчёркивает, что всем этим 700 тыс. жителей рано или поздно придётся уехать из Латвии» [Антоне, Цилевич 1997, с. 15]. В апреле 1997 г. заместитель генерального секретаря ДННЛ Т. Лаце, выступая на митинге солидарности с Чечнёй, говорит: «Настанет день, когда мы выгоним русских и заживём свободно». И хотя на референдуме в июне 1998 г. незначительным большинством (52,5 % против 45 %) всё же был одобрен закон, предоставляющий права гражданства детям неграждан, родившимся на территории Латвии после 21 августа 1991 г., ясно, что принять его позволили лишь голоса нелатышей [Котов 1999, http://www.press.lt/cgi-bin/].