— Спасибо. Я в порядке. — Последовала пауза. — Нет, я не собирался отменять визит. Звоню, чтобы узнать, нельзя ли добавить еще один стул к стоящим вокруг вашего стола? Похоже, Люсиль собиралась просидеть все пасхальные каникулы в своей квартире, заедая мороженым горькие слезы одиночества. И хотя я не вижу в этом ничего предосудительного, все же решил спросить, не сможете ли вы принять ее у себя?
Еще одна долгая пауза.
Грэм улыбнулся.
— Очень хорошо. Спасибо, профессор Оливер. Увидимся в выходные. — Он завершил звонок и повернулся ко мне. — Нас ждут к часу дня. Там будем мы, профессор Оливер с Мэри, их дочь Карла со своей подругой Сьюзи. Ты должна приготовить что-нибудь к столу.
— Не могу поверить, что ты сделал это! — закричала я и, схватив с дивана подушку, запустила ею в Грэма.
Он улыбнулся еще шире.
Боже, что за улыбка!
Если бы раньше он улыбался чаще, я уверена, Лира ни за что не ушла бы от него.
Он поднял подушку и метнул ее обратно в меня, отчего я потеряла равновесие и упала на диван.
— Мы можем поехать туда вместе. Я заберу тебя из дома.
— Идеально. — Я снова швырнула в него подушку. — Дресс-код?
Очередным броском вернув подушку мне, Грэм прикусил губу. На его правой щеке появилась маленькая ямочка.
— Меня устроит все, что бы ты ни надела.
Глава 17
Грэм
Я подъехал к дому Люси, чтобы забрать ее на пасхальный обед и, сидя на водительском сиденье своего автомобиля, ждал, пока она спустится по лестнице. Тэлон что-то пролепетала, и я кивнул.
— Точно.
Люси выглядела прекрасно. На ней было ярко-желтое платье с пышной тюлевой нижней юбкой. Макияж почти отсутствовал, за исключением цвета спелого яблока красной помады в тон туфлям на высоком каблуке. Волосы она заплела в косы, вплела в них маргаритки и уложила вокруг головы наподобие короны.
Выйдя из машины, я поспешил к пассажирской двери, чтобы открыть ее для Люси. Она улыбнулась. В одной руке у нее был букет цветов, а в другой — блюдо, приготовленное к общему столу.
— Ого, да ты прямо щеголь! — с улыбкой сказала Люси.
— Всего лишь костюм и галстук, — ответил я и, забрав из ее руки блюдо, обошел машину, чтобы поставить его на заднее сиденье. Усевшись на водительское место, я закрыл дверь и еще раз взглянул на Люси. — Ты прекрасно выглядишь.
Она рассмеялась, пригладила волосы, расправила платье и сказала:
— Вы не ошиблись, сэр.
Мы поехали домой к профессору Оливеру. По приезду я представил Люси дочери профессора Карле и ее невесте Сьюзи.
— Приятно ознакомиться, Люси, — сказала Карла, когда мы вошли в дом. — Я бы сказала, что много о тебе слышала, но ты же знаешь Грэма. Он молчун, — пошутила она.
— Неужели? — с сарказмом спросила Люси. — Лично я никак не могу заставить этого парня заткнуться.
Карла рассмеялась, взяла из моих рук Тэлон и поцеловала ее в лоб.
— Да он, оказывается, болтун!
Для меня Карла была как сестра. У нас много общего — мы даже рассуждаем одинаково. В детстве она моталась по приемным семьям. Потом имела большие проблемы с наркотиками и алкоголем. Хотя в то время я еще не был с ней знаком. Когда мы встретились, она уже вроде как разобралась со своей жизнью. Карла была красивой афроамериканкой, активным борцом за права детей, лишившихся семьи и дома. Профессор Оливер и Мэри не побоялись удочерить ее, когда она была подростком, и Карла всегда говорила, что это сильно изменило ее душу. Не так уж много детей, кого захотят принять в семью в семнадцатилетнем возрасте, но Оливер и Мэри не отказались от нее. У них был особый дар — разглядеть чужие шрамы на сердце и найти в них что-то хорошее.
— Давай я возьму, — предложила Сьюзи, забирая у Люси блюдо.
Сьюзи тоже была потрясающим человеком. Эффектная азиатка, ярый борец за права женщин. Если в мире и существовала пара, достойная настоящей истории любви, то это Карла и Сьюзи.
Обычно я всегда сторонился людей, но эти люди — хорошие.
Как Люси.
Просто искренние хорошие люди, которые не просят ничего, кроме любви.
Когда мы вошли в кухню, то застали там суетящуюся у плиты Мэри. Она поспешила ко мне и поцеловала в щеку, а потом расцеловала Тэлон и Люси.
— Грэм, Олли просил тебя пройти к нему в кабинет. Ты должен был принести ему новые главы своей книги. Он ждет, — сказала Мэри.
Я взглянул на Люси, и Мэри рассмеялась.
— Не беспокойся за нее. Люси отлично впишется в нашу компанию. Мы будем к ней предельно внимательны.
Люси улыбнулась, едва не доведя меня до разрыва сердца своей улыбкой, и я направился в кабинет профессора Оливера.
Он сидел за своим столом, читая привезенные мной новые главы, а я нетерпеливо ждал, наблюдая за движениями его глаз.
— Я убрал льва.
— Тс-с-с! — приказал он, возвращаясь к чтению. Время от времени он морщился, перелистывая страницы, но в основном никак не реагировал.
— Ну что же, — сказал профессор, закончив чтение и положив стопку листов на стол. — Что же… Секса у тебя не было?
— Нет.
— И кокаина тоже не нюхал?
— Нет.
— Ну… — Он с недоумением откинулся на спинку стула. — Я в шоке. Потому что, какова бы ни была причина твоего прогресса, это умопомрачительно. Это… — он покачал головой, словно сам себе не мог поверить, — это лучшее из всего, что ты когда-либо писал.
— Вы издеваетесь надо мной? — спросил я, чувствуя, как душа уходит в пятки.
— Ни фига подобного. Это лучшее из того, что я читал в последние годы. Откуда такие изменения? Что случилось?
Пожав плечами, я встал со стула.
— Я занялся садоводством.
— Ага, вон оно что. — Он понимающе улыбнулся. — Случилась Люси Палмер.
— Итак, Карла, я должен тебе пятьдесят долларов, — заявил Олли, подходя к накрытому столу, после завершения нашего тет-а-тет в кабинете. Поправив галстук, он занял место во главе стола. — Ты была права насчет Грэма. Он все еще умеет хорошо писать. Оказывается, его феномен не ограничивается двадцатью семью книгами.
Люси засмеялась. Как прекрасно звучал ее смех.
— Вы заключаете пари на то, что напишет Грэм.
Оливер выгнул бровь.
— Ты читала его последний черновик?
Люси поморщилась.
— Где была история со львом?
— Точно! — закричал он, кивая в знак согласия. — Этот чертов лев!
— Ладно, ладно. Все уже поняли, что я полный отстой. Можно поговорить о чем-нибудь другом? — спросил я.
Люси хлопнула меня по плечу.
— Но тот лев…
— Это было ужасно, — согласился профессор Оливер.
— Жалкая писанина.
— Просто жуть.
— Абсолютный мусор, — сказали они хором.
Я закатил глаза.
— Господи, Люсиль, ты воплощенный в женщине профессор Оливер. Мой самый страшный оживший кошмар.
— Или самая заветная сбывшаяся мечта, — усмехнулся Олли и многозначительно поиграл бровями.
Черт меня возьми, на что он намекает? Оливер потянулся через весь стол за беконом, но Карла шлепнула его по руке.
— Папа, нет.
Он застонал, и я обрадовался, что наконец-то сменят тему.
— Дорогая, ну не умру ведь я от нескольких кусочков. К тому же, сегодня праздник.
— Да, но твоему сердцу не объяснишь, что это праздник. Так что ешь индейку, которую мама приготовила специально для тебя.
Олли поморщился.
— Это не бекон. — И, улыбнувшись Люси, пожал плечами. — Один раз у человека случается небольшой инфаркт и несколько несложных операций на сердце, а ему не позволяют нормально жить до конца дней, — пошутил он.
Мэри улыбнулась мужу и похлопала его по руке.
— Можешь считать, что мы слишком ограничиваем тебя, но нам просто хочется, чтобы ты всегда был рядом с нами. И если одним из условий этого должна стать твоя ненависть к нам из-за замены бекона индейкой, — она положила ему на тарелку три кусочка, — значит, так тому и быть.