— Ты в порядке? — спросила я.
Она усмехнулась, и несколько слезинок скатилось по ее щекам.
— Можно подумать, что тебе не все равно.
— С чего ты решила, что я ненавижу тебя? — выпалила я. — За что ты сама ненавидишь меня?
Переступив с ноги на ногу, Лира расправила плечи.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Уверена, что понимаешь. Не знаю почему, но мне кажется, ты всегда недолюбливала меня, особенно после смерти мамы. Я просто никогда не могла понять причину. Я всегда тебя уважала. Честно.
Лира недоверчиво фыркнула и приоткрыла рот в попытке что-то сказать, но не произнесла ни слова. И только со второго раза ей удалось проговорить:
— Она всегда любила тебя больше, понимаешь? Тебя она всегда любила больше.
— Что? Какая глупость! Она одинаково любила всех нас!
— Нет, неправда. Ее сердце принадлежало тебе. Она всегда говорила о тебе и о том, какая ты свободная, умная, удивительная.
— Лира, она любила тебя.
— Я всегда злилась, обижалась на тебя. Мне было обидно, что она так сильно тебя любила. А потом… Я возвращаюсь сюда, но и он тоже любит тебя. Люси, все всегда любили только тебя, а мой удел — быть нелюбимой.
— Я всегда любила тебя, Лира, — сказала я, чувствуя, как сдавило грудь от боли, звучащей в голосе сестры.
Она недоверчиво ухмыльнулась, а потом… задрожала всем телом, и по щекам ее потекли слезы.
— Знаешь, какие были последние мамины слова, когда она была уже при смерти, и я держала ее за руку?
— Какие?
— Иди и позови свою сестру, — сказала Лира срывающимся голосом. — Мне нужна Люси.
Я тоже сейчас почувствовала это — как от этих слов разбивается сердце моей сестры. Она по сей день не смогла склеить его осколки.
— Лира, — начала я, но она покачала головой.
— Нет. С меня хватит. Я больше не могу. Не волнуйся, можешь жить своей жизнью. Мне здесь не место. Это место так и не стало мне домом.
— Так ты уезжаешь? — растерянно спросила я. — А Грэм знает?
— Нет.
— Лира, ты не можешь просто взять и снова уйти от них.
— Почему? Я уже делала так раньше. Кроме того, он не хочет, чтобы я находилась здесь. Да и у меня самой нет желания.
— Ну, можно было хотя бы записку оставить, как в прошлый раз, — прозвучал голос Грэма, и мы обе резко повернулись в его сторону. Когда наши взгляды встретились, мое сердце вспомнило, как биться.
— Думаю, в этом нет необходимости, — сказала Лира, хватаясь за ручки чемоданов.
— Хорошо, но прежде, чем уйти, задержись ненадолго, — сказал Грэм, подходя ко мне с Тэлон на руках. — Люсиль, — прошептал он, и его глаза наполнились той же нежностью, которую я видела несколько месяцев назад.
— Грэм-Сухарь, — отозвалась я.
— Не могла бы ты ее подержать?
— Всегда пожалуйста.
Он прошел в свой кабинет и принес оттуда какие-то бумаги и ручку.
— Что это? — спросила Лира, когда он протянул все это ей.
— Документы о разводе и отказ от юридических прав на Тэлон, делающий меня ее единственным законным представителем. Ты больше не сбежишь, пока не оформишь все по совести, Джейн. Я не позволю тебе уйти, сохранив возможность предъявлять права на дочь и шантажировать меня этим. — Голос его звучал строго, но без злости. Ровно и холодно одновременно.
Лира приоткрыла губы, словно собиралась возразить, но, видимо, увидела взгляд Грэма и промолчала. Чувства Грэма всегда можно было прочесть в его глазах, и сейчас их взгляд говорил, что он никогда не будет с ней. В голове Лиры наконец-то четко сформировалось осознание того, что, по сути дела, он никогда не был ей нужен. Она медленно кивнула в знак согласия и сказала:
— Я подпишу все за твоим столом, — после чего прошла в кабинет Грэма.
Едва она скрылась из вида, как я услышала тяжелый вздох Грэма.
— Ты в порядке? — спросила я.
Он поцеловал меня в знак согласия и сказал:
— Ты вернулась ко мне, — и его губы снова прижались к моим.
— Я всегда буду возвращаться.
— Нет, — строго сказал он. — Просто никогда больше не уходи.
Вернулась Лира и сказала, что все бумаги подписаны, и она больше не доставит нам хлопот. Когда она уже выходила за дверь, я крикнула ей вслед:
— Последнее, что мне сказала мама: «Позаботься о Лире и Мари. Береги своих сестер. Позаботься о Лире — сохрани мою любимую мелодию». Последняя ее мысль была о тебе. Ты была ее последним словом, последним вздохом.
Слезы покатились по ее щекам, и она кивнула, тем самым поблагодарив меня за подаренное душевное успокоение, дать которое смогла только я. Если бы я знала, какой груз лежал на ее сердце, то сказала бы об этом много лет назад.
— Я оставила подарок для Тэлон, — сказала Лира. — Думаю, ей он подходит больше, чем мне. Он на прикроватном столике в ее комнате.
И, не добавив больше ни слова, она ушла.
Войдя в детскую, я прижала ладонь к груди при виде того, что оставила Лира своей дочери. Это была маленькая музыкальная шкатулка с танцующей балериной — подарок мамы. Сверху лежала записка. Слезы потекли по моим щекам, когда я прочитала написанные рукой Лиры слова.
«Всегда танцуй, Тэлон».
Глава 35
Люси
Наступление Рождества мы с Грэмом и Тэлон отпраздновали трижды. День начался с того, что мы, укутавшись потеплее, пили кофе на заднем дворе под деревом Олли. Грэм каждый день навещал его — садился рядом и разговаривал со своим лучшим другом, своим отцом. Он рассказывал ему обо всех достижениях Тэлон, о своих достижениях, о нас. Я была рада этому. Благодаря их внутренней связи, Олли будет жить вечно. Каждое утро и каждый вечер мы любовались высоким деревом, посаженным в честь профессора Оливера, и это было прекрасно.
Потом мы отправились в дом Мэри, чтобы отпраздновать Рождество в кругу их семьи. К нам присоединилась и Мари. Мы вместе смеялись, плакали, вспоминали. Первое Рождество после потери любимого человека всегда самое тяжелое, но когда тебя окружает любовь, раны причиняют гораздо меньше боли.
А вечером мы с Грэмом и Тэлон собрали вещи, сели в машину и отправились на оставшиеся выходные к маминому дереву. Мари сказала, что подъедет к нам на несколько часов позже. Всю дорогу до коттеджа мы с Грэмом держались за руки, и я не могла оторвать взгляда от наших сплетенных пальцев.
Мой воздух.
Мой огонь.
Моя земля.
Моя душа.
Я не знала, что любовь может быть такой настоящей.
— У нас ведь получится, правда? — прошептала я, оглядываясь на спящую на заднем сиденье Тэлон. — Остаться влюбленными навсегда?
— Навсегда, — пообещал он, целуя мою ладонь. — Навсегда.
Когда мы подъехали к коттеджу, все вокруг было припорошено снегом. Грэм вышел из машины и, держа в руке автомобильное кресло со спящей в нем Тэлон, поспешил к маминому дереву.
— Грэм, может, лучше в дом? Здесь холодно.
— Мы должны хотя бы поздороваться, — ответил он, глядя на дерево. — Ты не могла бы включить гирлянду? Боюсь, если выпущу из рук кресло Тэлон, она проснется и расплачется.
— Конечно, — сказала я и быстро побежала по холоду к розетке. Включив гирлянду, я повернулась к маминому дереву и … В груди все сжалось при виде вспыхнувшей огнями фразы, навсегда изменившей мою жизнь.
Ты выйдешь за нас замуж?
— Грэм, — задрожав, прошептала я и повернулась к нему — стоя на одном колене, он держал на вытянутой руке коробочку с кольцом.
— Я люблю тебя, Люси, — сказал он, впервые не называя меня Люсиль. — Я люблю твою самоотверженность, твою заботу, твой смех, твою улыбку. Я люблю твое сердце и восторгаюсь тем, что оно бьется для всего мира. До встречи с тобой я был словно заблудившийся странник, а благодаря тебе нашел дорогу домой. Ты — причина, по которой я верю в завтрашний день. Ты — причина, по которой я верю в любовь. И я планирую никогда больше не отпускать тебя. Выходи за меня. Выходи за Тэлон. Выходи за нас замуж.