— Знаешь что, Мари? — Я поморщилась и покачала головой. — Я, пожалуй, откажусь.
Самое сложное в жизни — это видеть любимого человека, делающего шаг прямиком в пекло, а ты не можешь ничего сделать и только смотришь, как он сгорает.
— Ты останешься у нас, — сказал Грэм, когда мы общались с ним по видеосвязи. Он звонил из своего номера отеля в Нью-Йорке.
— Нет, не говори глупостей. Я что-нибудь придумаю. Через два дня ты вернешься, и я займусь поиском квартиры.
— А пока не найдешь, будешь жить у нас. Никаких «если» или «но». Все в порядке. В моем доме достаточно места. Тем не менее, мне жаль, что так вышло с Мари.
Я вздрогнула, вспомнив обо всем… о том, что она возвращается к Паркеру.
— Я просто не понимаю. Как она может вот так взять и простить его?
— Одиночество — самый большой обманщик, — сказал Грэм, присаживаясь на край кровати. — Большую часть времени оно отравляет человека смертельным ядом и внушает мысль о том, что даже с чертом будет лучше, чем жить одному. Почему-то принято считать, что раз человек одинок, значит, он недостаточно хорош. Поэтому яд одиночества, проникший в человека, заставляет любое проявление внимания принимать за любовь. Ложная любовь, основанная на одиночестве, в итоге приводит к жестокому разочарованию — уж я-то знаю. Я был одинок всю свою жизнь.
— Ужасно то, что ты сейчас сделал. — Я вздохнула. — Ужасно, что ты сейчас просто взял и превратил мое раздражение на сестру в желание пойти и обнять ее.
Он усмехнулся.
— Прости. Я могу как-нибудь обозвать ее, если ты… — Его взгляд застыл на экране телефона. В прищуренных глазах Грэма я сразу же заметила тревогу.
— Люсиль, я перезвоню тебе чуть позже.
— Все в порядке?
Не ответив мне, Грэм завершил звонок.
Глава 20
Грэм
Я мастерски писал романы. Я знал, как создать по-настоящему классную историю. Хороший роман — это не просто набор слов. В хорошем романе каждое предложение наполнено смыслом, каждое слово играет роль в развитии сюжетной линии. В хорошем романе всегда есть предпосылки к поворотам сюжета и намеки на дальнейший путь его развития. Если читатель внимательный, он всегда заметит эти предупреждающие знаки. Внимательный читатель в каждом слове прочувствует вылитую на страницы душу и в конце прочтения останется доволен. Хороший роман всегда имеет структуру.
Но жизнь — это не роман. Реальная жизнь — это хаотичный набор слов, которые иногда складываются во фразу, а иногда — нет. Реальная жизнь — это множество эмоций, зачастую бессмысленных. Реальная жизнь — это первый черновик романа, карандашный набросок с исправленными словами и зачеркнутыми предложениями. В них нет красоты и гармонии. Они появляются без предупреждения, рождаются в муках. И когда реальная жизнь решает, что по сюжету тебя пора немножечко взбодрить, то происходит нечто, после чего ты лишаешься способности дышать и остаешься с истекающим кровью сердцем на съедение волкам.
Это было сообщение от Карлы.
Она пыталась дозвониться до меня, но я перенаправил ее звонок на голосовую почту. Я смотрел на Тэлон.
Она оставила голосовое сообщение, но я не прослушал его. Я смотрел в глаза Люсиль.
И тогда она прислала текстовое сообщение, прочтя которое я едва не умер.
Папа в больнице. У него инфаркт. Пожалуйста, возвращайся.
Ближайшим рейсом я вылетел домой. Из-за нервного напряжения я всю дорогу держал кулаки сжатыми и боялся дышать полной грудью. Когда самолет совершил посадку, я прыгнул в первое попавшееся такси и помчался в больницу. Вбегая в приемное отделение, я почувствовал, что вся грудь словно бы горит изнутри. Ощутив это жжение, я задрожал всем телом и попытался избавиться от переполнявших меня эмоций.
С ним все хорошо.
С ним должно быть все хорошо.
Если профессор Оливер не выкарабкается, я этого не переживу. Если вдруг почему-то его больше не будет рядом со мной, я не переживу. Добежав до отделения, я сразу увидел Мэри и Карлу. А затем Люсиль и спящую на ее коленях Тэлон. Как давно она здесь? Откуда она вообще узнала? Я не говорил, что возвращаюсь. Каждый раз, пытаясь сказать ей об этом в сообщении, я в итоге удалял текст. Если бы я сказал, что у профессора Оливера случился инфаркт, этот факт стал бы реальностью. И я точно умер бы по дороге домой.
Это не может быть реальностью.
Он не может умереть.
Тэлон даже не вспомнит его.
А она обязана запомнить лучшего в мире человека.