В считаные секунды любовь заполнила мое сердце — я даже не подозревал, что оно может столько в себя вместить.
Загадочна вещь — наше сердце. Когда ты думаешь, что больше оно в себя вместить уже не может, вдруг откуда-то находится местечко, готовое принять еще чуть-чуть любви.
Любить Люси Палмер — это не мой выбор.
Любить Люси Палмер — это моя судьба.
Дальнейшая часть церемонии прошла гладко. Вечер протекал в атмосфере любви. Было много света, смеха и… танцев.
Когда зазвучала медленная мелодия, ко мне подошла Мэри и протянула руку, приглашая на танец. Я встал и повел ее на танцпол. Она положила руки мне на плечи, и мы стали плавно покачиваться в такт музыке.
— То, что ты сделал для Карлы… я никогда не смогу сполна отблагодарить тебя за это. — По щеке Мэри скатилась слеза.
Я наклонился и поцеловал ее в щеку, поймав слезу прежде, чем она успела упасть на пол.
— Все для вас, леди: что потребуется и когда потребуется. Всегда, Мэри. Всегда.
Она улыбнулась и кивнула.
— Я всегда мечтала о сыне.
— А я всегда мечтал о маме.
Мы продолжили танцевать. Мэри склонила голову на мое плечо, позволяя мне вести ее в танце.
— Ты так на нее смотришь… — сказала она, имея в виду Люси. — И она так на тебя смотрит…
— Я знаю.
— Впусти ее в свое сердце, дорогой. С ней ты почувствуешь себя так же, как я чувствовала себя рядом с Олли. Полноценным человеком. Такую любовь нельзя упускать. У тебя может быть миллион объяснений, почему у вас ничего не получится. Но на самом деле у вас все получится, и тому есть одна-единственная причина — любовь. Только эта причина имеет значение.
Я знал, что она права. И насчет Люси, и насчет любви. Если бы любовь имела человеческое лицо, то у нее было бы лицо Люси.
Когда танец закончился, Мэри, поцеловав меня в щеку, сказала:
— Расскажи ей обо всем, что тебя пугает, обо всем, что тебя волнует. Расскажи ей все. Открой перед ней душу. Даю тебе слово — каждое мгновение будет стоить того.
Я поблагодарил Мэри и, сделав глубокий вдох, обернулся — Люси заканчивала танец с каким-то пожилым джентльменом лет семидесяти. Слова профессора Оливера звучали в моей голове и бились в моем сердце.
Будь храбрым, Грэм.
Я подождал ее за нашим столиком. Люси села на свое место, сияя от счастья. Кажется, быть счастливой — это единственный известный ей способ существования.
— Спасибо, что взял меня с собой, Грэм. Здесь просто…
Я не дал ей договорить. Никаких шансов на то, что я прождал бы еще хоть минуту. Больше ни одной секунды я не мог тратить впустую, когда ее губы совсем близко.
Без предупреждения я прижался губами к ее губам, и от ощущения их вкуса у меня голова пошла кругом. Я чувствовал, как ее душа словно обволакивает мое сердце, поглощает меня целиком, превращая в такого человека, стать которым я и не мечтал. Я умирал миллион раз, но все же дал себе шанс на жизнь, и первый вдох в этой жизни был дарован мне ее губами.
Я слегка отстранился, но не убрал своих рук с ее затылка, а продолжал нежно поглаживать пальцами шею.
— Это ты, — прошептал я, практически касаясь губами ее губ. — Моя самая большая надежда — это ты. И так будет всегда.
А потом… она поцеловала меня в ответ.
Глава 26
Люси
Мы не знали, как вести себя друг с другом после первого поцелуя. Если говорить о выстраивании отношений, то наша ситуация выходила далеко за пределы нормы. У нас получилось все шиворот-навыворот. Я влюбилась в парня еще до нашего первого поцелуя, а у него возникли чувства к девушке, которую он не имел права назвать своей. Между нашими душами ощущалась идеальная связь, наши сердца бились в унисон, но все это было только в нашем сказочном мире, а в реальности… общество сочтет наш случай ужасным.
Возможно, все между нами и было случайностью.
Ошибкой.
Возможно, наши пути никогда не должны были пересечься.
Наверное, он должен был стать для меня уроком жизни, а не постоянной ее частью.
Но все же… то, как он целовал меня…
Наш поцелуй — это словно рай и ад, схлестнувшиеся в споре. Все, чем мы делились друг с другом, было правильным и неправильным одновременно. Мы целовались так, словно совершали самую большую ошибку, принимая при этом самое верное решение. Его губы заставляли меня парить в вышине, но каким-то образом удерживали на земле. Его дыхание заставляло мое сердце биться быстрее, когда оно было готово остановиться совсем.
Наша любовь — это все самое хорошее и все самое плохое, заключенное в одном поцелуе.