— Странно — да. Но это не означает, что неправильно.
— Она сказала, что ты не для меня. Сказала, что ты не для моей любви.
Прежде чем я успел ответить, раздался звонок в дверь, и Люси отстранилась от меня, натянув на лицо фальшивую улыбку.
— Все в порядке. Правда. Я просто расстроилась из-за подгоревшего пирога. Пойду открою дверь.
Я остался в кухне и, внимательно осмотрев пирог, взял нож. Может, получится как-то спасти положение, соскоблив подгоревшую корочку. В этот день Люси нужна победа. Нужно то, что заставит ее улыбнуться.
— О, Боже! — послышалось из соседней комнаты. Голос Люси звучал испуганно, и, войдя в гостиную, я понял почему.
— Джейн, — пробормотал я, увидев ее, стоящую в дверях с плюшевым медведем в одной руке и подарком в другой. — Какого черта ты здесь делаешь?
Джейн приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но тут же перевела взгляд на Люси.
— Что ты здесь делаешь? — резко спросила она. — С какой стати ты здесь?
— Я… — начала Люси, но я видел, что в таком сильнейшем нервном потрясении она не в состоянии произнести ни слова.
— Джейн, что ты здесь делаешь? — повторил я свой вопрос.
— Я… — Она запнулась точно так же, как и Люси минуту назад. — Я хотела увидеть свою дочь.
— Твою дочь? — Меня потрясла ее наглость. Как она осмелилась войти в мой дом и произнести подобные слова?!
— Я… Мы можем поговорить, Грэм? — спросила Джейн. Затем быстро перевела взгляд на Люси и, прищурив глаза, добавила: — Наедине.
— Все, что ты собираешься сказать, можешь говорить в присутствии Люсиль, — ответил я.
И без того раненому сердцу Люси нанесен еще один удар.
— Нет, все в порядке. Я пойду. В любом случае, мне нужно съездить на работу в цветочный магазин. Я только возьму пальто.
Когда она проходила мимо меня, я легко коснулся ее руки и прошептал:
— Тебе не нужно уходить.
Она медленно кивнула.
— Просто я считаю, что будет лучше, если вы двое поговорите. Не хочу создавать очередных проблем.
Слегка пожав мою руку, Люси взяла пальто и вышла из дома. В комнате почему-то стало темно.
— Что тебе нужно, Джейн?
— Прошел целый год, Грэм. Я просто хочу ее увидеть.
— С чего ты решила, что имеешь право видеться с ней? Ты бросила ее.
— Я испугалась.
— Ты думала только о себе.
Она поморщилась и переступила с ноги на ногу.
— Тем не менее, ты не можешь запретить мне увидеть ее. Я имею на это право. Я ее мать.
— Мать? — прошипел я. Меня просто переполняло отвращение.
Родить — это еще не мать. Быть матерью — это вставать кормить по ночам. Быть матерью — это спать перед кроваткой, когда ребенок болеет, и прислушиваться к каждому его вдоху. Быть матерью — это знать, что Тэлон терпеть не может плюшевых медведей. Быть матерью — это быть рядом.
Джейн ни секунды не была матерью.
Она была посторонним человеком для моего ребенка.
Посторонним человеком в моем доме.
И посторонним человеком для меня.
— Тебе лучше уйти, — сказал я, потрясенный тем фактом, что она, очевидно, верила в возможность вернуться в нашу семью спустя все это время.
— Ты что, спишь с Люси? — спросила она, чем окончательно вывела меня из себя.
— Прошу прощения? — Я почувствовал, как нечто поднимается из самых глубин моей души и подкатывает к самому горлу. Гнев. — Ты бросила свою дочь год назад. Ты ушла, не оставив ничего, кроме дерьмовой записки. Ты ни разу ни на секунду не вспомнила о ней. А теперь считаешь, что вправе задавать мне подобные вопросы? Нет, Джейн. Ты утратила право вообще спрашивать меня о чем-либо.
Она выпрямилась, расправила плечи и, хотя высокие каблуки добавляли уверенности ее виду, в голосе явно слышалась дрожь.
— Я не хочу, чтобы она находилась рядом с моим ребенком.
Я подошел к входной двери и, распахнув ее, сказал:
— Прощай, Джейн.
— Я твоя жена, Грэм. Тэлон не должна находиться рядом с такой женщиной, как Люси. Она очень токсичный человек. Я имею право…
— Ни на что! — выкрикнул я. В моем голосе звучали гнев, тревога и отвращение. — Ты ни на что не имеешь права! — Когда произнесла слово «жена», она перешла грань дозволенного. Но при этом шагнула еще дальше, плохо отозвавшись о Люсиль — о той единственной, которая была с нами рядом все это время. А говорить мне о том, как надо воспитывать Тэлон — это уже ни в какие рамки не лезло! — Уходи! — заорал я, и в ту же секунду раздался плач Тэлон. Я с трудом сглотнул.
Мое детство прошло в доме, где постоянно кричали, и это последнее, чего я хотел бы для своей дочери.