Зевнув, протираю глаза и замечаю, что Дима уже не спит. Он переводит взгляд с меня на стену и обратно.
– Интересно, сколько времени прошло? – шепотом спрашиваю я.
– Достаточно. Нам принесли еду и воду, – он кивает в сторону дверей. Там раньше не было железного подноса, на котором лежат две картонные коробки, а рядом – две бутылки с водой.
– Уже хоть что-то, – выдавливаю из себя скупую улыбку. Наверное, в подобных ситуациях будет правильнее радоваться хоть чему-то, а не впадать во всепоглощающее отчаяние.
Поднимаюсь и подхожу к подносу, потому что у Димы до сих пор сцеплены руки за спиной. Эти сволочи так и не сняли с него наручники. На меня снова накатывает волна злости за несправедливость по отношению к Люку, аж зубы сводит. Надеюсь, судьба их накажет.
Я возвращаюсь на койку и раскрываю наши пайки.
– Макароны с курицей, – с усмешкой комментирует Дима.
Еда пахнет достаточно приятно, или я просто давно не ела. Не понимаю, сколько прошло времени с последнего приема не то что чего-то съедобного, а хотя бы воды.
– Как думаешь, их можно есть? – уточняю я, вспомнив разные фильмы, где в тарелки подсыпали яд.
– Почему нет? – Он выгибает бровь и издает тихий смешок.
Мне нравится, как Дима смеется, пускай это и выходит мимолетно, почти незаметно. Его эмоции заставляют верить в лучшее, а в подобной ситуации вера – та же таблетка от боли.
– Тогда давай попробуем, – воинственно решаю я, сглотнув вязкую слюну.
– Вряд ли у меня получится.
– Почему? – С несколько секунд я не понимаю, к чему он клонит, но потом до меня доходит, что с наручниками особо не потрапезничать.
– Ну…
– Сейчас! – Я беру одноразовую вилку и накалываю на нее теплые макароны. Они лежат в контейнере из фольги, какие используют в самолетах, чтобы как можно дольше сохранять тепло. – Открывай рот, – командую я, когда подношу вилку к губам Димы.
Он смотрит на меня как на дурочку и даже отворачивается, что меня крайне злит.
– Эй! У нас не те условия, чтобы показывать характер! – возмущаюсь я.
– Еще меня не кормили с рук! – хорохорится он. Тоже мне умник!
– Я буду первой и единственной, кто тебя кормил. Торжественно клянусь, что унесу эту тайну с собой в могилу. Угу? – в шутливой форме приношу клятву, надеясь, что он перестанет сопротивляться. Без еды и нормального сна восстановиться Диме будет сложно.
Пока он раздумывает, я сама пробую макароны с курицей. На вкус они вполне съедобные, но соли не хватает. Впечатление, словно нам принесли больничную стряпню. И на том спасибо, конечно, могли ведь вообще голодом морить, пока отец не пришлет мешок денег или не выполнит какие-то другие их требования.
Наколов на вилку макаронину, подношу ее ко рту, как вдруг в глазах вспышками загораются картинки из прошлого. Снова тот мужчина, его противный взгляд и давление стен. Таких же, как эти. Не знаю, по какому принципу работает мой мозг, но он все активнее окунает меня в пучину прошлого. Словно хочет, чтобы я окончательно сломалась, сдалась.
– Ладно, давай свою вилку, – голос Димы вырывает из мрака, и я пытаюсь улыбнуться. Подношу вилку к его губам, смотрю, как он с неохотой берет еду и медленно пережевывает.
Я никогда не заботилась о ком-то, у меня не было даже собаки или кошки. Я не знаю, чем помочь, когда поднимается температура или болит живот. Я не умею обрабатывать раны или делать массаж головы. Раньше у меня не было желания научиться какому-то из этих навыков, но смотря на то, как Дима ест с моей помощью макароны, я начинаю представлять, что готовлю ему на кухне пирог или жарю мясо. Зову его и с нетерпением жду первой пробы, усевшись напротив. Он уминает за обе щеки ужин и хвалит меня, говоря, что с каждым разом мои кулинарные навыки становятся лучше. Эти воображаемые картинки заводят в тупик, однако поднимают настроение, и я невольно улыбаюсь.
– Что? Я выгляжу глупо? – спрашивает Дима.
– Нет, ты выглядишь круто! – быстро прихожу в себя я, немного смутившись собственных смешанных чувств, и накалываю еще немного макарон на вилку. Теперь моя очередь закидывать в рот еду.