- Привет.
В стене рядом с окном отъехала в сторону одна из панелей, и оттуда боком вышел таркаец. Размер прохода явно не был рассчитан на его комплекцию.
- Добрый вечер.
- Мы одни. Давай перейдем на «ты» когда рядом никого нет.
- Ты знаешь, что это запрещено?
- Я сделаю для тебя исключение.
В должностной инструкции обращение на «вы» к руководству было прописано отдельной строкой. Но я не стала об этом напоминать. Мне нравилось это сближение, хоть я и понимала, что рассчитывать на что-то с таркайцем не стоит, это глупо и опасно. Но все равно было приятно. Рядом с ним тревога вдруг отступила, и я снова почувствовала себя в безопасности.
- Ладно.
Таркаец улыбнулся, и только сейчас я заметила в его руках боксы с едой.
- Ужин. – Он поднял коробки на уровень груди.
В этот момент я поняла, что точно в таких же боксах мне приходила еда в ящик с доставкой.
- Это тебе я обязана своими ужинами и завтраками?
Барден не был похож ни на романтика, ни на того, кто будет тратить время на ухаживания. Я не могу сказать, что хорошо разбиралась в мужчинах. Но почему-то была уверена, что насчет главнокомандующего мои догадки были верными.
- Я должен заботиться о подчиненных.
- Сергею с Лексом тоже боксы приходят?
- Насколько мне известно, они сами предпочитают готовить. – Он широко улыбнулся и махнул рукой, и освещение в комнате стало ярче. – Садись и рассказывай, что произошло в провале?
- Почему ты думаешь, что там что-то произошло?
Он не ответил. Только посмотрел так, что сразу стало ясно – обмануть или отмолчаться не получится.
- Проход.
- Что с ним не так?
- Я знаю, это сейчас прозвучит безумно. Но… - сделала глубокий вдох, - он кочует.
- Что значит «кочует»?
- Он переходит, с одной точки пещеры в другую.
Барден
Он видел, что девушка нервничает. Сначала хотел взять ее за руку, чтобы успокоить, но вовремя спохватился. Это точно было сейчас неуместно.
- Ты уверена?
- Нет, - призналась Тара и потерла лицо ладонями. – Я никогда такого не видела и могу это объяснить только галлюцинациями. Но камера не врет. И ходовик.
Тара начала подробно рассказывать о том, что видела в провале. Барден не перебивал. Он внимательно слушал рассказ девушки, но в какой-то момент поймал себя на том, что больше прислушивается не к словам, а пытается контролировать ее сердцебиение, чтобы вовремя среагировать, если случиться истерика. Таркаи были склонны к истерикам, и это всегда переходило в мучительную паническую атаку. Барден боялся, что Тара от перенапряжения тоже начнет задыхаться, и он не успеет ей помочь. Но ничего подобного не происходило.
- Я оставила несколько камер в провале. Лекс с Сергеем об этом не знают. Я боюсь, что радиация действует и на меня. Как на ребят. Только иначе.
- Давай, не будем делать поспешных выводом. – Предложил Барден. – Мы оба знаем, что то, что происходит в провале, не совсем нормально. Ты загрузила записи погружения в систему?
- Не успела. – Девушка махнула головой.
- Хорошо. Пересмотрим вместе? Да? - Он старался говорить мягко, давя внутреннюю привычку включать командира.
- Да, конечно. Давай. У меня с собой все.
- Отлично.
Несмотря на не самые приятные обстоятельства, Барден обрадовался, что она еще на какое-то время останется в его кабинете.
Тара
Чем больше времени я находилась рядом с Барденом, тем уверенней себя чувствовала. Единственный минус всего этого мероприятия заключался в том, что сидя в кресле и просматривая материалы в приглушенном свете, я чаще смотрела не на экран, а на таркайца. В полумраке он выглядел особенно привлекательным. Расслабленная поза, и расстегнутый ворот рубашки, открывающий бычью шею, будили во мне желание впиться в нее губами. Как бы не старалась переключиться, ничего не получалось.
- Все хорошо? – Вдруг спросил Барден.
Мне хотелось сквозь землю провалиться, но когда взгляд главнокомандующего задержался на моих губах, провалиться захотелось не под землю, а к нему в объятия.
- Да, - голос вдруг стал ниже обычного, - все хорошо.
По спине пробежали мурашки, живот стянуло как у школьницы при виде симпатичного старшеклассника.
- Кофе хотите?
- Хочу.
- Через десять минут доставят.
Он говорил тихо, почти одними губами, как будто боялся, что голос разрушит эту хрупкую атмосферу. И я тоже боялась, что это случиться. Даже дышать старалась не так громко.
Вишон