Врач попыталась возразить. Барден возражений не услышал. Но тут же к нам подбежал таркаец в медицинском комбинезоне и повел в сторону радиационного корпуса. Врач побежала за нами. Точнее, за Барденом.
- Почему вы решили, что это действие радиации? – спросил муж.
- Доктор Мильт так решила. Она единственная, кто разбирается в физиологии людей.
Я не была доктором, но обязательных медицинских курсов, которые проходили все, без исключения дайверы на «Ковчеге» хватило, чтобы понять, что дело не в радиации. Тело Сергея было покрыто специфическими пятнами. Дыхание было тяжелым. Датчики показывали изменения в тканях.
- Что с показаниями крови? – спросила я, уже зная ответ.
- Эта устаревшая система, - сунулась доктор Мильт. – В современной радиологии… - Барден поднял руку, жестом приказывая женщине замолчать.
- Тара? – муж посмотрел на меня.
- Это ДКБ. Его нужно отправить в кислородную капсулу. Срочно.
- У человека были признаки отравления, - робко заметил таркаец, и получил гневный взгляд коллеги в упор.
- В капсулу, - настояла на своем, понимая, что промедление может стоить мужчине жизни.
С Лексом ситуация оказалась похожей, только в разы хуже. Он не приходил в сознание, легкие повреждены, и сможет ли он восстановиться, одному Космосу было известно. Я стояла в коридоре, наблюдала за тем, как мужчин загружают в капсулы, пока Барден разговаривал со следователями, и не понимала, как можно было в клинике, которая находится на станции, где проходят подводные работы, не знать таких элементарных вещей, как признаки ДКБ? Как можно было их перепутать с радиацией?!
Возмущение бурлило в груди. Я решила, что нужно успокоиться и выпить кофе. Отошла в сторону и не заметила, как налетела на робота – уборщика. Аппарат пиликнул и перевернулся. Из контейнера выпал один единственный пакет. Плотный, серый, без надписей. Не знаю, зачем я полезла поднимать мусор, но рука как будто сама взяла пластик, разорвала упаковку и увидела два прибора. Это были подводные компьютеры. Один Леска, второй Сергея. Эти приборы должна были быть на мужчинах во время погружения.
Я забыла про кофе, забрала компьютеры и пошла в конец коридора. Туда, где могла без лишних глаз просмотреть данные о последнем погружении.
Через три часа состояние Лекса стабилизировалось. Угроза жизни миновала и его смогли погрузить в лечебный сон. Сергей пришел в себя. Но разговаривать пока не мог. К нему никого не пускали, по протоколу радиационной угрозы, который ввела доктор Мильт. Интересно, она настолько некомпетентна, или делает вид, что некомпетентна?
Барден
Картер посмотрел на жену и понял, что если бы не обстоятельства, вместо Лекса в капсуле могла бы лежать Тара. Он испугался. По-настоящему испугался. Последний раз ему было так страшно, когда мать посадила его в кресло и рассказала, что он должен будет сделать, когда ее не станет. Это чувство детской беспомощности обожгло душу таркайца. Понадобилось несколько минут, чтобы справиться с этим.
Несмотря на стресс и недостаточный сон, выглядела Тара хорошо. Синяки под глазами исчезли, кожа как будто светилась изнутри, все признаки переутомления как будто стерли. Было это связано с симбиотом, или Тара всегда так быстро восстанавливалась, Картер не мог ответить. В любом случае, одним поводом для беспокойства было меньше.
- О чем ты думаешь? – спросил он, обнимая женщину за плечи.
Открытое проявление чувств, к супруге или любовнице на Таркае было редкостью. Это не запрещалось, но таркайцы считали это чем-то вроде слабости. Почти как быть подкаблучником на Земле. Раньше Барден тоже не проявлял никаких признаков внимания к любовницам на людях. Но сейчас все поменялось. У него просто появилась физическая потребность быть с ней.
- О том, что нужно проверить дыхательную смесь в баллонах. Вот.
Она протянула Бардену компьютер Лекса. Почему его не изъяли, и как он оказался у жены Барден не понял.
- Эта соска выкинула его в помойку, - ответила Тара, видя вопрос в глазах Таркайца. – Это не станция, а обитель некомпетентных уродов.
Картер проигнорировал ее выпад, хоть и был с ней полностью согласен. Или почти согласен.
- Что ты там нашла?
- Профиль погружения. Время от начала спуска до подъема – четыре минуты. На телах мужчин явные признаки ДКБ. Если верить компьютеру, их максимальная глубина двенадцать метров. Ни при каких условиях этого не хватило бы для ДКБ. На телах были вторичные признаки отравления. Так сказал тот таркаец. Помнишь? – Барден кивнул. – Это подтвердил и спасатель, который прибыл первым на место. У Сергея хватило сил, чтобы вытащить Лекса и послать сигнал тревоги.