- В виду наличия на территории станции провала, нам нужно определить несколько кандидатур, на замену директора, - сказал Бинар. – Главнокомандующий, твое Крыло нам может что-нибудь предложить?
Барден вдруг почувствовал легкое волнение, но постарался взять себя в руки и сосредоточиться на разговоре.
- Мы рассматриваем семь кандидатов. Их список вы видите на экране.
- Не дурно, - цокнул языком Варбит. – Кто наиболее вероятный кандидат?
Барден хотел сказать, что преимуществ ни у одного из семи пока нет. Но не успел. В его кабинет ворвалась перепуганная тути. Не вошла, не постучалась, ворвалась. Главнокомандующий хотел рявкнуть на нее за то, что она прервала их разговор. Но ничего не сказал, потому что ее перепуганные глаза и дрожащие губы дали понять, что случилось что-то ужасное.
- Что эта убогая себе позволяет, Барден?! – Возмутился Тарат.
Тути на слова триума внимания не обратила. Она с трудом сдерживая слезы смотрела на главнокомандующего:
- Провал закрылся.
- Что?! – хором произнесли триумы и Барден.
Только, если Триумвират волновал новый источник энергии, то Картер знал, что в этот момент внутри должна была находиться его жена.
- Тара?! – Одними губами спросил Таркаец.
- Она была под водой. – Из глаз тути полились крупные слезы. Барден, не помня себя, выбежал из кабинета.
Глава 43.
Тара
Музыка в голове усиливалась, становилось радостной, торжественной, но не заглушала мысли. Она была словно дополнение к сцене кинофильма, участницей которого я невольно стала. Изменить я уже ничего не могла. Я не слышала, но точно знала, что именно в этот момент команда поднимает на поверхность последние камеры. И как только все дайверы окажутся на поверхности, свод провала навсегда закроется.
Я продолжала плыть вперед, словно загипнотизированная, ни о чем не беспокоясь. Яркие сферы послушно расступались, когда я к ним приближалась и, казалось, показывали дорогу. Вокруг разливалось всепоглощающее спокойствие.
Я прошла первый зал, второй, третий, как будто была здесь уже много раз и знала, куда плыву. И знала, что увижу. Узкий туннель, соединяющий два зала, уже не пугал. Я шла туда спокойно, без разведки. Дрон остался где-то позади, не сумев преодолеть последний барьер. Чем дальше я плыла, тем больше радовался симбиот в моем теле. И только сейчас, прислушавшись к его переживаниям, я поняла, почему он радовался. Тахар возвращался домой. В голове вдруг возникла яркая вспышка и чужие воспоминания.
Река, юная таркаи стоит по пояс в воде. За ней наблюдает невидимое существо. Невидимое, но такое же древнее, как Таркай. Тахар влюбился в таркаи давно. Еще в те времена, когда она была ребенком. Он часто возвращался в реку понаблюдать за ней. Но в ту ночь все изменилось.
Он увидел бандитов, которые крались к реке. Чувствовал их недобрые намерения, пытался ее предупредить. Но она не слышала. Не могла услышать. И тогда, влюбленный Тахар сделал то, чего делать был не должен. Он сделал ее своим носителем. Он ее спас. Жестоко расправился с несостоявшимися насильниками. Воссоединился с любимой и прожил с ней долгую жизнь. Вот только в тот вечер он на долгие века потерял свой дом.
Каждая следующая носитель Тахара была для него шансом вернуться домой. Но шли столетия. Планета менялась. Женщины менялись. Проходили воины и перемирия. Симбиота тянуло домой, но он никак не мог туда попасть. Он глушил тоску в заботе о носителях и лелеял надежду о том, что скоро найдет ту, которая вернет его домой. И каждый раз ошибался.
Почувствовала, как глаза защипало от слез. Плакать в маску – такое себе удовольствие. Запустила в маску воду, чтобы смыть горячие слезы и вдруг вспомнила тот момент, когда меня заинтересовал океан. Момент, когда я впервые захотела опуститься под воду. Когда вода стала моей страстью. Это случилось после того, как я украла стеклянную слезу из бабушкиного комода.
Я поняла, что это желание в маленькой девочке пробудил Тахар. Пробудил, а потом оставил ее, чтобы она выросла и окрепла. Чтобы смогла вернуть его домой. В этот момент симбиоту стало стыдно. Я отчетливо это почувствовала, но винить в этом поступке существо, несколько столетий скитавшееся по вселенной, не могла.
Я сделала несколько взмахов ластами, толкая себя о воду, и вошла в последний зал. Тахар замер и я вместе с ним. Первое, что я увидела, были тысячи мелких сфер, размером с горошины, сосредоточившиеся в центре зала. Но стоило мне чуть приблизиться, как эти горошины тут же разлетелись в стороны, и я увидела, как из плоского каменного дна льется яркий свет. Существо во мне испугано замерло. Оно одновременно было счастливо сюда вернуться и в то же время боялось, что его больше не примут.