-Уверена на то была причина, - сдавленно шепчу я, балансируя на грани ужаса и боли.
Мой отец умер, когда мне было 10. Он сохранился в моей памяти обрезанными урывками, каких мне было недостаточно. Будучи ребёнком я злилась на него за то, что он нас оставил, что он не позаботился как следует о своём здоровье и умер от инсульта на 43-ем году жизни. А сейчас я представляю мальчика, парня - не важно - который собственными руками лишает себя родителей.
-Причина? - рявкает Алекс так, что дремавший Вел шевелится, - Какая причина, Эльвира, может оправдать убийство своей семьи?!
-Не ори на меня! Тебе напомнить из-за кого все мы здесь сегодня собрались? - я глубоко вдыхаю и выдыхаю. Слишком много информации, которую нужно переварить. Такое ощущение, что этот день длится уже неделю. - Мне нужно идти.
Больше нельзя тянуть, парни нехотя кидают прощальные слова. Все они слишком отягощены неизвестностью будущего, чтобы хотя бы улыбнуться мне на прощание или поинтересоваться моими планами. И я не могу винить их за это.
-Куда ты собралась? - Лин ловит моё запястье в тёмной прихожей.
- У меня завтра утром поезд, - прячу взгляд, смущённая его поведением.
Его извинения всё ещё кружатся в моей голове, но я не кисейная барышня. Я не могу простить его по одному щелчку, тем более, пока мне неизвестны причины.
Лин моргает:
-Куда?
-Ты такой странный, - усмехаюсь, застёгивая босоножки прямо на белые носки.
Чёрт, толстовка! А с другой стороны не голой же мне идти, всё-таки пиджак Себа безнадёжно промок. Поднимаю глаза, а Лин отчего-то стоит истуканом, словно я ему что-то должна. Ах да, ответ:
- Домой на выходные съезжу.
-На сколько?
-А ты можешь снова стать Лином, которому по боку где я, куда я, и который, могу поспорить, - деланно добавляю, - Расцеловал бы меня, услышав, что все выходные я не буду мозолить ему глаза?
Уставившись в зеркало, я делаю попытки уложить спутанные волосы. А вообще-то, плевать! Нехотя смотрю на Лина, который почему то не двигается с места. На нём всё ещё белый костюм, рубашка, высохшая от дождя, прорисовывает мышцы его груди, расширяется на талии и исчезает за шиворотом брюк, в кармане которых он держит одну руку. Лин витает в облаках, пока уголок его губ приподнимается в развязной улыбке.
-Расцеловать может и этот Лин, - звучит, как предупреждающий выстрел.
Я отступаю назад, он выступает вперёд. Моя спина упирается в дверь, а руки - в его живот.
- Тот факт, что я позволила тебе... обнимать меня и касаться, ещё ничего не значит, - распахиваю глаза донельзя широко.
-Ещё как значит, - выдыхает он. - Ты простила меня.
-Нет. Ты выдаёшь желаемое за действительное.
Его руки несдержанно сжимает мою талию через толстовку.
-Что, даже не будешь возмущаться? - не удерживаюсь от издёвки, но на самом деле скрываю за ней волнение.
-Надоело врать.
И как же мне было это близко. В один миг кирпичи стены между нами обваливаются и громыхают где-то внизу. В моих ушах вакуум, а в голове лишь одно навязчивое желание. Его искренность, его внимание и такое странное, непривычное поведение стали решающим ударом.
Импульсивно толкаю его в грудь, и он отшатывается сокрушённо. Чары между нами начинают искрить. Лин сглатывает, вижу это по дёргающему кадыку, поэтому не сдерживаюсь и целую чувствительное место, обхватив его сзади. Мелкими поцелуями поднимаюсь к его угловатой челюсти, моя рука нетерпеливо путешествует вниз по его телу, на которое ещё пару минут назад я приказывала себе не пялиться. Лин отмирает. Обнимает моё лицо ладонями и тянет вверх, вынуждая подняться на носочки. Его поцелуй жаркий, волнующий и несдержанный. Он пьёт меня с отчаянным голодом, со страхом, что в другой раз ему так не повезёт и это его единственный шанс насытиться досыта. Мурашками покрываются мои открытые бёдра, на которых его пальцы мельтешат у самого края толстовки. Не решаясь двинуться дальше...
Мало.
Очень мало.
И не время.
Кулаками сжимаю его рубашку. Я распахиваю рот и не двигаюсь, позволяя ему целовать себя. Отсчитываю последние секунды, наслаждаясь его хрупкой нежностью. Когда мы наедине, не общаемся, а... Говорим на языке тела - он другой. Был другим. Сейчас же я знакомлюсь с настоящим Лином без маски презрения, выдуманной ненависти и высокомерия. А ещё кажется он всерьёз настроен на меня, и этим можно немного попользоваться. В конце концов будет ему платой за мои слёзы. Спустя 17 секунд Лин отстраняется. Он тяжело дышит. Места, где я его целовала, покрылись жгучими пятнами, а смотрит он на меня неслыханно.