— Флэшка где? — попытался подловить брата Фёдор.
Он прекрасно понимал и странное поведение брата, и что для него находят множество поводов, чтобы он не попал в собственный отдел, — всё это имеет общую причину, о которой он догадывался. Во время своего отдыха он получал кучу странных сообщений от своей помощницы Шуры, но делал исключительный вид, что ни капли не понимает и не догадывается о том, что происходит в его части офиса. Сейчас же, смотря на Семёна и его немного глупое выражение лица, которое появляюсь у него крайне редко и по особому случаю, Фёдор понимал, старший брат в это дело вложил всю свою душу.
— А я всё в телефоне держу. С почты документы загрузил, — Семён и не думал правдоподобно врать брату. Ему нравилось наигранно развлекать младшего.
— Врать ты не умеешь, — усмехнулся Фёдор, завернув за угол.
— А мне и не надо! — голос был слишком весёлым, и Семён, просто напрыгнув на брата, пытался натянуть ему маску на лицо.
— Я так и знал! Я знал! — стал смеяться Фёдор, пытаясь вырваться из хватки Семёна.
— Раз знаешь, то не сопротивляйся. Я всё равно сильнее! — повторил он до физической боли знакомую фразу, пытаясь не смеяться.
Всегда, когда Фёдор как-то иначе показывал свой характер, и Семёну приходилось его держать, он повторял одно и то же: «Я сильнее. Я всё равно сильнее тебя», после чего Фёдор начинал успокаиваться, и потребность удерживать его силой отпадала. Сейчас, к счастью, таких инцидентов становилось всё меньше и меньше. Долгая работа психологов и множество курсов пропитых лекарственных препаратов сделали свою работу. Исправляли всё то, что натворили отец с неокрепшей детской психикой и море различных сиротских учреждений вместе взятых с озлобленными и безответственными опекунами.
Сам же Семён тратил на лечение брата не только финансы, но и множество сил, как моральных, так и физических. Для Семёна самым счастливым моментом в реабилитации брата было, наверное, то, что он всё же нашёл в себе силы, чтобы снова начать говорить. Берёзов не знал, что отец сделал с его младшим братом, когда тот был ещё в совсем нежном возрасте, после чего Федя закрылся в себе и не произнёс ни слова почти до своих двенадцати лет. Семён понимал и то, что причина, по которой Фёдор вновь заговорил — заслуга не врачей или опекунов, а именно его собственная.
В жизни братьев получилось так, что после того, как не стало родителей, у них не осталось совсем никого, и Семён в юном возрасте возложил на свои хрупкие, неокрепшие детские плечи заботу о братце. И всё же у злодейки-судьбы всегда есть и свои злостные планы. Она решила, что было бы неплохо побыть братьям порознь.
Семён отправился скитаться по интернатам, а Фёдора под опеку взяла женщина, которая нашла место в своём сердце для несчастного мальчика, а вот для Берёзова-старшего, который уже находился в бунтарском подростковом возрасте, она, увы, не нашла даже закутка. На то были свои обстоятельства и личностная неприязнь женщины к старшему Берёзову. Тот на это реагировал спокойно, но единственное, чего он не одобрял, — так это того, что его любимого брата пытались настраивать против него.
Так и сложилось, что две родственные души были разделены на вроде бы недолгий срок по взрослым убеждениям, но для детей, казалось, бесконечно длилось это время. Встреча их оказалось более плодотворной, чем предполагалось. Когда упорство Семёна взяло верх, и он смог всеми правдами и неправдами найти новый адрес брата и приехать к нему, тот от счастья с воплями бросился к нему на шею, словно забыв о своём бойкоте, который он объявил всему миру. Конечно, опекун позаботился о речи младшего Берёзова, и долгие занятия с логопедом тоже дали свои плоды. Ныне, если не знать обо всём этом, то никогда не скажешь, что у Фёдора есть какие-либо проблемы.
Фёдор всё же уступил брату и позволил себя вести до своей обители. Семён не упускал возможности поиздеваться над братом в ответ, то и дело заставлял его натыкаться на двери, стены и на другие предметы. Так под весёлые шутки и издёвки со стороны Берёзова-старшего, братья добрались до отдела Фёдора, где его уже поджидал коллектив со своим необычным сюрпризом.